- Заканчивай этот спектакль и идем уже. Меня совершенно не волнует видела ты что-то или нет.
Мисс Блэк рассержено фыркнула и вышла на улицу. В лицо моментально ударил прохладный ветер, принесший мелкий дождик. В голове пронеслось что-то вроде "здравствуй, реальность". И действительно, все происходящее в доме Вулфа казалось ныне чем-то иллюзорным, как в хорошем сне, когда по пробуждению не можешь поверить в "настоящесть" реальности, простите за каламбур.
- А зря, не волнует... Не надо было так быстро списывать меня со счетов.
Андромеда ухмыльнулась, проглотив свою фразу о том, что Роланд уже в печени сидит со своим периодически пробуждающимся хамством. Ей надоело талдычить преподавателю ЗОТИ, что его отвратительное поведение периодически портит Меде настроение.
Природа окрестностей при дневном свете оказалась великолепной. Блэк не могла налюбоваться зелеными холмами, обилием едва ли тронутых желтизной крон деревьев, витиеватой речушкой, шумящей неподалеку.
- Ты, пожалуйста, тоже помни все это.
Домой к Вулфу они шли уже в полной тишине, которую Андромеда старалась не нарушать своей прозаичностью. Ей нужно было еще что-то сказать, но слова как-то не подбирались.
- Ты мне очень нравишься. Именно поэтому мне нужно домой.

- И в чем логика?
Не понять ему. Иногда проще сбежать, чем бороться. Я устала быть храбрым рыцарем в тяжелых доспехах, который прет сквозь броню твоего непонимания, и умудряется её пробить только тогда, когда приходит время прощаться. Я не тот человек, который борется. Меня зовут Андромеда Блэк и мне двадцать лет. Я ничего не могу без палочки. У меня задиристый характер, и только благодаря твоим нервам я не осталась на улице тогда ночью, под дождем. Чтобы не влюбиться в тебя окончательно - я сбегу от тебя так быстро, как только умею.
- А у меня нет логики. Я же... женщина.
Андромеда посильнее запахнулась мантией, чтобы и взаправду не простыть. Она откашлялась, все еще чувствуя неприятный осадок от сигаретной затяжки в горле. Обидно, что именно горечь осталась послевкусием от их единственного, с вашего позволения, рандеву. Было все: и ссорились, и злились, немножко даже пакостили, своеобразно мирились, пили (и кое-кто даже напился), травмировались, симпатизировали друг другу (и кое-кто даже, кажется, влюбился).
- Спасибо, что приютил меня. И что выходил, хотя я была не так уж и больна. Почти не больна. Ладно, совсем почти не больна. - Меда фыркнула, тем самым давая понять, что это было не более шалости на момент начала симуляции. - И что я теперь умею делать салат. И за то, что у тебя классные рубашки.
Слизеринка крепко обняла Роланда, мазнув его губами по щеке. Оставалось только сказать ему адресс и попросить аппатировать с ней к поместью Блэков. Девушка почти вымолвила задуманное, как мерзкий ребенок внутри неё подал голос:
- Но я могу остаться еще на денечек в качестве уже званой гостьи. Ну, каков будет твой положительный ответ?

Андромеда считала, что в доме Роланда очень тепло. И дело даже не в отоплении, а в простых человеческих эмоциях. В каждой детали интерьера чувствовалась рука человека, проживавшего в этом доме. Ей нравилось, когда так: без лишней мишуры, без ненужных побрякушек викторианской эпохи, без мыслей о том, что живешь в музее. Закрываешь двери, и понимаешь, что вот, ты дома и стены тебя ждут, а не головы домовиков, украшающие лестницу. Когда-нибудь у Меды обязательно будет похожий дом.
Улыбнувшись Роланду, она в этот раз уже самостоятельно повесила мантию и направилась вглубь дома. С одной стороны в данной ситуации подобное самоуправство было признаком плохого тона, а с другой - она хотела сгладить неловкую пауза, которая вот-вот грозила повиснуть в воздухе. Ведь раньше ею руководило исключительно нахальство и желание добиться своего, а сейчас появилась какая-то робость и даже немножко нерешительность.
Девушка подцепила теплую рубашку в красную клетку, лежащую на кресле и устремилась в ванную. Во-первых, мисс Блэк промокла и даже немножечко замерзла, а во-вторых, известный факт, что под душем лучше соображается.
Из ванной комнаты Андромеда Блэк вышла спустя четверть часа, облаченная в рубашку и с уморительно серьезной мордашкой, обрамленной влажными вьющимися волосами. Она прислонилась к дверному косяку и несколько секунд наблюдала за, казалось, не замечающему гостью Роландом.
- Я люблю груши больше яблок, заварные пирожные и щекотку, хотя никогда не признаюсь. Я никогда не видела телевизора, летящих комет и самодостаточных людей. Ужасно боюсь детских слез, и на обидчика ребенка могу броситься с кулаками. У меня было двенадцать дневников, один из которых веду до сих пор. Я неуклюжа, грызу ногти и ненавижу критику. Я редко ною и терпеть не могу нытиков, когда скребут чем-то по стеклу, а так же скрип и осязание мокрой шерсти. Мне очень нравится у тебя в гостях, и я почти влюбилась...в твои рубашки.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-04 05:18:23)

- Можешь оставить себе одну на память,
Блэк, обладая богатым воображением, моментально представила себе положение, в котором рискует оказаться через пару дней: уже собственная комната в поместье Блэков, плотно задернутые портьеры, и запах табака - это Андромеда одну за другой жжет сигареты в блюдце, чтоб сохранить ставший привычным за прошедшие дни запах. Она запрется в своей спальне, чтоб никто не нарушил её собственной гармонии, чтоб никто презрительно не скривился при виде девушки в мужской рубашке и не удивился, от чего Меда все время просит свежесваренный кофе, но даже не притрагивается к чашке. Семейство Блэков, верно, будет раздражать подобное поведение средней дочери, и никому даже в голову не придет, что она вернулась из жизни в клетку.
Опустив глаза и залившись стыдливым румянцем, Андромеда робко притронулась к руке Роланда. Зачем она это сделала - загадка человечества, просто когда девушки надеются целоваться, и не знают куда себя деть от смущения, они зачем-то цепляются за руки. Кстати, Меда искренне считала, что по рукам можно судить о мужчине, вот у Роланда были хорошие руки, сильные, но нежные.
- Впереди почти целый день и вечер, есть планы, пожелания?
А вот ни планов, ни пожеланий, как не странно - не было, и если раньше Андромеда все время что-то требовала, то сейчас боялась сказать и лишнее слово, уж очень страшно было все испортить. Девушка смешно потерла одной ногой голень другой, своеобразно спасаясь от сквозняков, гуляющих по полу. Блэк вообще была теплолюбивым существом, купающемся в чужой любви, и редко отдающем кому-то свою.
Блэк подняла глаза, и не веря своем собственным ушам, пролепетала:
- На самом деле - никаких. Хочу, чтоб ты отдохнул. Послезавтра тебе уже ехать в Хогвартс.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-04 18:20:59)

- Ах да, отдохнуть. Просто прекрасно. Хотя иногда мне кажется, я не умею отдыхать. Совершенно.
Несколько секунд Андромеда привыкала к незнакомым ощущениям, когда что-то теплое рождается внутри, заставляющее краснеть и становиться лучше чем ты есть. Без лжи, без масок, без лицемерия - просто твои положительные стороны, о которых ты и сама особо не догадывалась просыпаются при хорошем катализаторе. Привычная Ты уходит на второй план, понимая, что её больше не слушают, и она не злиться, а становится смиреннее и терпимее.
- А?
Не умеет отдыхать? Так не бывает.
Появилось желание отстраниться, потому что, как говорится, момент был безнадежно потерян. Голос Роланда приобрел былую твердость и Андромеда почувствовала себя несколько неуютно, словно она сама себе выдумала все происходящее. Девушка обиженно втянула воздух носом, откашлялась, чтоб вернуть свой нормальный чуть насмешливый голос, который, к сожалению, получился детским и очень грустным, словно маленькой девочке обещали шоколад, но почему-то "зажали".
- Скажи мне, что ты любишь и мы быстро придумаем, как будем отдыхать.
Надув губы, Меда отпустила руку Роланда, всем своим видом намекая, что и ему пора бы отстраниться и не смущать и без того покрасневшую девушку.

- Будешь чай с медом пока он еще горячий?
Почему-то захотелось огрызаться, и брякнуть что-то вроде "будешь". Просто нужно было быть Роландом, чтоб очередной раз струсить и все к чертовой матери испортить. Андромеда со злостью взяла в руки чашку, отмечая тот факт, что кипяток почти обжигает пальцы сквозь емкость и поднесла её ко рту. Стоит ли говорить, что чай был вкусным? Только Блэк наоборот хотела, чтоб он был горьким, чтоб был противным и чтоб не согревал. Потому что в тот момент, переполненная злостью на Вулфа, она не хотела обратно пропускать мысли, которые могут оправдать его в глазах Андромеды.
Все она понимала: и что он закоренелый холостяк, и что не привык пускать в свой мир кого-нибудь еще, и всякую другую дребедень. Но это она, Андромеда должна была быть нерешительной, а не он, взрослый мужчина. С того момента девушка решила вообще больше не брать инициативу в свои руки, и если все закончится так и не начавшись, то виновник будет только один. Не будем показывать пальцем.
- Раньше я отдыхал одним определенным способом, но мне это надоело.
- Куртизанки, дешевое вино и грязные гостиницы?
Ехидная, очень злая, словно кошка, мокрая после душа и замерзшая благодаря сквознякам, она шипела над чашкой с травяным чаем. И только последние слова Роланда немного привели Андромеду в чувства.
- Ты не замерзнешь?
- Уже. Замерзла. Предложишь плед? - Глухая грусть и ничего кроме.

- Я тебя совершенно не понимаю...
Роланд мог бы просто обнять Андромеду, и это было бы куда эффектнее любого пледа. Не додумался, или не захотел - не суть важно, важен сам факт. Она стоит перед Вулфом, укутанная в плед, смотрит на него - близкого и одновременно далекого, ставшего каким-то родным и дорогим, почти бесценным. Меде не хочется копаться в мыслях своего бывшего учителя, она и так его отлично понимает, и, глотая горечь улыбается ему, хотя хочет разрыдаться. Возможно, она истеричка и у неё не совсем устойчивое эмоциональное самосознание, но Андромеда каждой клеточкой своего тела чувствует душевные переживания, и сейчас до безумия хочется его целовать. Если бы мисс Блэк не пообещала себе не предпринимать никаких действий относительно Роланда, она бы уже давно наплевала на гордость, и коснулась бы своими губами его губ. Вот только Блэки держат свое слово, даже перед самими собой, даже в ущерб себе.
- А не надо меня понимать. Или ты любишь головоломки?
Андромеда сделала небольшой шаг к Вулфу, положив руки на грудь профессора. Девушка была значительно ниже ростом, поэтому ей пришлось стать на цыпочки, чтоб находиться глазами, пускай и чуть ниже, но все же на уровне его глаз.
Если ты и сейчас все испортишь, я тебя стукну.

Сколько она ждала этого? Кажется, несколько часов. А если не врать себе, то уже добрые сутки. А если прислушаться к неуемному, выпрыгивающему из груди сердцу, то можно признаться, что уже очень и очень давно. Ей нужен был рыцарь из сказок, которые маленькой Андромеде никто не читал, вот такой: благородный, который не выставит девушку среди ночи на улицу, красивый, умный и с чувством юмора. Такой как Роланд. У него даже имя средневековое, что-то из романов раннего Вальтера Скотта. А матушка еще настаивала на том, чтоб Меда гуляла с заносчивым Розье, который в витрине каждого магазина высматривает свою физию, любуясь. Андромеда знала, кого ждет. А то, что он хорошо целуется - приятный бонус.
- Головоломки люблю, до определенного момента,
Андромеда хотела что-то ответить, но ей вовремя и очень приятно "закрыли рот". Нежность? Да, это называется нежностью. И восторженностью. И когда в груди что-то рождается, и рвется наружу, как ком счастья. Из-за него даже дышать немного сложно. И не знаешь, когда ты оторвешься от мужчины, потому что руки сами шею обвивают. А когда все же отрываешься - вытягиваешься на цыпочках, чтобы зарыться носом в волосы, провести щекой по едва колючей щеке и снова искать губами губы.
- А ты думал, что нам будет скучно. Наивность - не порок, но хуже проклятья.

- То есть я наивный, так?
- Ага... Очень.
И это замечательно...
Плед упал на пол, оставляя Андромеду в несколько беззащитном положении перед Роландом. Только в том, что Вулф не обидит её, девушка была уверена более чем на сто процентов. Почему? Просто потому что знала. Хотел бы обидеть - давно бы это сделал. Он особенный, настолько, что Меда могла положа руку на свое бешено колотящееся сердце сказать, что таких еще не было. Их вообще не много было, не смотря на то, какие слухи распускали о девушке злые языки. Ей было немного страшно чувствовать касания губ Роланда на своей шее, потому что Андромеда знала, что не может перед ним устоять и что перед ней мужчина, которому можно объяснится в любви. И может быть даже первой. Но не сейчас, конечно. Потом. Если это "потом" когда-нибудь настанет.
Не открывая взгляда от Роланда, Андромеда взяла его руку и положила на собственное сердце, которое выстукивало сумасшедшие мотивы. Хотя девушка в этот момент чувствовала себя на удивление спокойной, а из-за комка счастья в груди все это срывалось дыхание, а может быть и из-за поцелуев где-то левее яремной впадины.
- Ты очень красивая,
Чуть усмехнувшись, девушка коснулась губами виска Вулфа, тем самым выражая сумасшедшую нежность, от которой даже немного ослепляло.
- Сегодня оно бьется для тебя.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-05 04:25:57)

Возможно это странно, но в свои двадцать Андромеда никогда не влюблялась. Когда она открывалась людям те находили её душу смешной или чересчур наивной для девочки из семейства Блэк. Как бы ребята потом не просили прощения перед девушкой за свое изначальное поведение - ей было уже все равно. Не те люди, что называется. Общество ждало от неё чего-то надменного и величественного, того, что можно обсуждать за спиной, кривиться вслед и чему, в итоге, подражать. Никто не хотел видеть ребенка, взбалмошного и слишком чувствительного. Человечка, который в момент, когда эмоции переполняют через край не может выразить свои ощущения обычными словами и переходит на язык жестов. Андромеда зашла в дом Роланда человеком, которого хочет видеть общество, а в итоге стала самой собой.
- Я хочу только, чтобы ты была счастлива.
- Тогда не отпускай меня.
Я могу успеть улететь, пока ты спишь. Выскользнуть из рук. Утечь с водой или сгореть с огнем. Держи меня крепче.
Холодные пальцы Меды скользили у Вулфа под футболкой. Без задней мысли. Она грела руки, изучая его тело, улыбаясь самой себе и радуясь чувству осязания. Радуясь, что родилась полноценным человеком: что может видеть его, не упуская деталей, слышать его слова, чувствовать его губы на своей ключице. Что может, освобождая руки, расстегнуть две пуговицы на красной клетчатой рубашке и наконец не покраснеть. Смело взглянуть в глаза, не ощущая стыдливости.
И все же робко, не отрывая глаз указательным пальцем показать на себя, крепко скрестить руки на груди и указать на Роланда (*), а за тем опустив глаза добавить:
- Боюсь, что так.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-05 05:40:36)

Андромеда поселила в своем сердце человека, впустив его без долгих раздумий, давая возможность остаться там так надолго, как это возможно. Она создала для Роланда все условия, аргументируя несказанным, непрошептанным, немым, но четким: люби меня, будь со мной, и не бросай меня, и мое сердце будет выстукивать ритм твоего, покуда бьется; не обижай меня, прощай мне глупости и дерзости, потому что я никогда не обижу тебя со зла; никогда не строй по поводу меня иллюзий, и всегда будь объективным; бойся ведра с водой, привязанного к двери, потому что я все также люблю смеяться, и теперь главным объектом будешь ты.
Ты теперь всегда и во всем будешь главным. И не заставляй меня, пожалуйста, впредь быть смелой.
- И я тебя.
Этими словами Роланд перечеркнул весь её былой мир. Не было больше никого, кроме них. И один только Мерлин знает, что еще придется пройти этим двоим: начиная с того, что не раз еще они столкнуться лбами, словно в поединке, и заканчивая полным непониманием общества. И только эти три слова, запечатанные в памяти помогут Андромеде Блэк пройти сквозь весь ад, что ей еще предстоит.

Утро встретило Меду в объятьях Роланда, лежащего на диване, и едва ли укрытого пледом. И все-таки он был безумно милым, когда спал. Такой себе ангелочек, от которого никогда не знаешь, чего ждать. Какое-то время отдавшись атмосфере умиротворения, девушка и вовсе забыла про дату. Тридцать первое число, а она все еще не знает, что будет дальше. Понимая только тот факт, что хочет она того или нет, а завтра утром Вулф уедет в Хогвартс вплоть до конца июня. Невероятная злость обуяла девушкой, и она принялась в спешке собираться. Оставив после себя чашку кофе и записку с текстом "Я ненадолго", Андромеда покинула дом.

И как я сразу не подумала о Молсе? Хотя, конечно, слава Мерлину, что не додумалась.
Отпуская руку эльфа, который сразу примчался на зов хозяйки, Андромеда бросилась в свою спальню, бросив семье короткое "доброе утро". Ей нужно было быстро придумать решение своей проблемы. После двух часов истерики, слез в три ручья и метания в стену фарфоровых фигурок (какой идиот каждый день рождения думал, что это хороший подарок?), идея как-то пришла сама собой. За хлопотным последним днем лета у Блэк даже не хватило времени черкнуть Вулфу пару строк о том, что с ней все в порядке. Её идея требовала осуществления немедленно.
Вечером, утомленная скандалом с матерью, Андромеда уснула как только коснулась лицом подушки. Утром ей было слишком рано просыпаться.

После долгого собеседования с профессором Дамблдором, тот приняв во внимание хорошее знание предмета Андромедой Блэк взял её в Хогвартс на работу практиканткой, прикрепляя к преподавателю ЗОТИ профессору Роланду Вулфу. Отправив последнему короткую записку, в которой указывалось о наличии теперь у преподавателя практиканта, он направил Меду заново знакомиться, как он считал, со своим нынешним непосредственным начальством.
Требовательный и бескомпромиссный стук в дверь, и...
- Профессор Вулф... А это я тут к вам ломлюсь.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-05 06:26:47)

Что сказала ей семья на то, что Андромеде едет практиканткой в Хогвартс, да еще и учиться преподавать ЗОТИ? Сначала отец долго смеялся, полагая, что его дочь просто двинулась мозгами там, где провела три дня. А после, столкнувшись взглядом с серьезными глазами дочери - не стал отговаривать, а зло бросив что-то вроде "вернешься же через неделю, как пить дать" вышел из гостиной. Зато мать не сдавалась. Друэлла долгих полтора часа орала на Меду, кляня её во всех грехах, и ставя в укор то, насколько невежественна её дочь, раз едет в школу учить детей разных слоев общества как защищаться от Темной магии, которую её предки лелеяли и взращивали наряду с другими  высокородными семьями. Андромеда молчала, кинув напоследок, что она все равно поедет, и что ей уже не 12, чтоб запереть дочь на ключ. Тем более, мистер Оливандер уже сделал мисс Блэк новую палочку. Да она могла покинуть отчий дом в любую секунду, если бы действительно не любила родителей и не надеялась на хоть малейшую поддержку.
Я не вернусь спустя неделю, отец. Если бы ты знал все, что случилось со мной за последние дни, ты бы и сам мне вещи собрал. Все до единой.

Андромеда петляла знакомыми коридорами, с единой боязливой мыслью "а как он меня встретит?". Если учесть, что  она пропала на целые сутки, не давая о себе знать, то прием обещал быть не самым теплым. Но лучше ведь исчезнуть на сутки, чем не видится целый год, верно?
- Проходите, мисс Блэк, располагайтесь.
И снова этот официальный тон, и взгляд, которым смотрит удав на кролика, собираясь незамедлительно съесть. Целиком. Поморщившись от подобного выпада в свою сторону, Блэк прикрыла за собой дверь, и с тенью улыбки на губах вошла в кабинет Роланда. Вулф выглядел таким отчаянным, что у Меды невольно сжалось сердце.
Да, безголовая. Да, могла бы предупредить. Да, сюрприз дурацкий. Но ведь удался же, ага?
А вместо того, чтобы озвучить почти извинения, Меда подошла к профессору ЗОТИ, стоящему к ней спиной, обняла и положив подбородок на плечо самым виноватым голосом поинтересовалась:
- Испугался?

- С чего бы вдруг? Я тебе не рассказывал, что обладаю даром ясновидения и всегда знаю, что произойдет в ближайшие пару суток?
- Забыл сказать. Видно старость дает о себе знать.
Она не могла не уколоть в ответ, потому что на душе было горько как будто не говорил, а полынью кормил. Она спешила к нему, привычный уклад жизни ради него рушила, перессорилась с семьей - а он обижается, как маленький, огрызается и пытается обидеть. И ведь удалось. Она уже начала жалеть о своей затее. Лучше бы все было так, как задумал Роланд: они бы провели тридцать первое число вместе, а утром первого она бы вернулась домой. Иногда получала бы письма, которые с каждым разом приходили бы все реже, а на Рождество встретились бы совершенно чужие люди, которые за чашкой кофе в какой-то забегаловке будут вспоминать, как опрометчиво влюбились в конце августа. Он будет думать, что Андромеда вовсе и не такая волшебная, как казалось. А ей Роланд больше не будет представляться рыцарем. Подумают, что всему виною август, ну и эффект неожиданности. Только Меда захотела изменить историю, переписать, с вашего позволению, исправить, спасти то, что родилось в ней и сейчас болело, словно раненый зверек.
- Я так понимаю, что практикант - это ты, так ведь?
- Угу. Я. К твоему огромному сожалению. Я не пойду к директору просится обратно. Сегодня не пойду.
А вот через неделю - возможно. Прости, пап, что никогда не слушаю тебя.
Он оттолкнул её! Оттолкнул и смотрит теперь, непонимающе. Обиженный гордец. Глупый самовлюбленный хам. В людях не ошибаются. Первое мнение никогда не бывает обманчивым.
Пелена злых слез застилала глаза, и Андромеда вскинула повыше голову, надеясь, что так они поскорее высохнут.

Ну конечно, нужно было разреветься как последний слабак, чтоб тебя услышали. Иначе ведь нельзя, иначе не понимает, или не хочет понимать. Обнимает, думает, что вот так прижмет к себе - и все закончилось, и полегчало. И прав ведь, бессовестный. Андромеда может сколько угодно рычать и строить из себя тигрицу, но стоит Роланду прикоснуться к ней нежно, и все, пропала, на месте былого опасного зверя - тигренок, маленький, неумелый, рычать еще не умеет совсем и молочные зубы больно укусить не могут.
- Прости. Я слишком многое передумал за последние сутки. Скажи честно, ты ведь могла просто написать?
Смахнув с глаз слезы, Меда воззрилась на Роланда абсолютно наивным взглядом. Брови сложились домиком, словно она нахмурилась, прикусив нижнюю губу. Такой себе великий мыслитель.
- Ну я же написала. Что я не-на-дол-го. Меня не было всего сутки. А теперь я тут, пока не пойдешь к Дамблдору с заявлением: "уважаемый директор, эта бестолочь довела меня до сказа, а учеников до суицида. увольте, бога ради, во избежание убийства".
Шутки-шутками, а будь Андромеда на месте Роланда, она бы за эти сутки подумала бы, что её бросили, что все было зря, и что она, Меда, большая сволочь. Совесть тревожным звоночком напоминала о своем существовании где-то на заднем плане. И прижавшись к Вулфу покрепче, девушка пробормотала:
- Ну скажи же, испугался? Честное слово, я больше так не буду.