Четыре успокоительных зелья. Четыре проклятых успокоительных зелья наконец-то сделали свою работу. Друэлла была настолько спокойной, насколько это вообще возможно. Воздействие лекарства было для нее совершенно необходимо. Почему? Все просто. Иначе она бы не пережила этот день, даже при условии того, что со всем, в общем-то смирилась. Даже с тем, что ей придется пойти в Аврорат. Придется переступить через все, чему ее учили с детства. Она чувствовала, что унижена, что остатки ее самообладания усиленно стремятся растоптать и уничтожить такие люди, на которых она бы и не обратила внимания бы, даже если столкнулась бы нос к носу. Этот факт удручал - и заставлял пить успокаивающее.

После получасового буйства в гордом одиночестве в маленькой гостиной, трех разбитых ваз, разодранной подушки и погнутой серебряной ложки Друэлла, сорвав с окна штору, развернулась и отправилась одеваться. За то, что она переживала в тот момент, Сигнуса следовало бы прикончить еще раз. Ну кто, кто ему мешал защититься? Что мешало ему быть осторожнее и осмотрительнее? Ей казалось, что ничто и никто. Но тем не менее факт оставался фактом, и с этим нужно было как-то мириться.

Ее заказ на десяток траурных платьев был уже готов, так что несколько объемных свертков вместе с аксессуарами уже лежали в ее комнате - она схватила первый попавшийся и, сменив наряд, вернулась в парадную гостиную, где ждали ее Малфои. Их трогательная забота была весьма приятной. Через несколько минут камин в гостиной вспыхнул трижды зеленым пламенем, отправив их прямиком в приемную Аврората.

Несомненным плюсом было то, что им всем не нужно было проходить процедуру проверки палочек - конечно, кто же явится в Министерство, кроме них, на допрос. Миленькая до приторности секретарша сообщила, что их с Нарциссой ждут в одном кабинете, а Люциуса - в другом. Это настораживало, но Друэлла была рада, что дочь находится рядом с ней: ей казалось, что вдвоем горе пережить гораздо проще.

Комната, в которую их привели, была, мягко говоря, омерзительной. Серые стены, небольшое окно под потолком, откуда струился тусклый свет, несколько ярких лампочек под потолком, стол и несколько стульев вокруг него. Друэлла постаралась максимально удобно устроиться на странной штуке, каких в ее доме не водилось даже в каморке эльфов - на стуле, собственно говоря. Нищая конторка, - презрительно отметила про себя она, сложив руки на коленях и стараясь ни к чему не прикасаться.

Вскоре за дверью послышались шаги, и Друэлла, обменявшись быстрым взглядом с дочерью, посмотрела на вошедшего мужчину. Его лицо было ей знакомо. Смутно, но знакомо. Впрочем, он быстро представился, что заставило вспомнить ее совершенно все, что было ей известно. Как же, как же, он был, так скажем, блудным сыном вполне приличного семейства. Бедные Селвины - их первенец не оправдал ровным счетом никаких их надежд, в отличие от младшего. И с семейством уже этого самого Ричарда что-то там случилось, кажется... Но все это было ровным счетом не важно. Для Друэллы он был не более чем человеком, который будет задавать ей вопросы. А одно такое намерение она уже почитала за оскорбление, так что настроена она была априори враждебно. Но спокойно. Зелья-то были хорошие, как никак.

- Леди Друэлла Кларисса Блэк, если быть точным, - по привычке спокойно поправила она. Официальный документ - официальное имя. А представляться вдовой ей еще как-то не хотелось. И вообще, ей казалось, что задавал он совершенно глупые вопросы. В том числе и про предплечья. Друэлла поначалу искренне не поняла, зачем ему нужны были их руки: не целовать же, право! Она недоуменно взглянула на Нарциссу: та, кажется, сообразила, в чем дело гораздо быстрее. Впрочем, Элла тоже достаточно шустро вспомнила тот факт, что на предплечья Темный Лорд ставил татуировки. Или, как они там верно называются, метки?

И очередное оскорбление. Где только таких ... таких... допрашивающих набирают? Наверное, специально проводят тест на вредность. Да вот только не на ту он напал. Безусловно, она не стремилась ставить какие-то громадные препоны так называемому следствию, но поиздеваться она вполне могла себе позволить.

Ее платье было, как назло, нового фасона. А тогда как раз пошла мода на узкие рукава, облегающие предплечья до боли и закрытые на десятка полтора мелких пуговок, которые обычно ей застегивали и расстегивали проворные эльфы. Так что Друэлла медленно стянула с правой руки перчатку и, не торопясь, расстегивала поочередно каждую пуговицу. Не каждая поддавалась с первого раза, но женщина даже не смотрела на рукав, делая все на ощупь. Пока что у нее было достаточно времени, для вполне себе милой беседы.

- Что же Вы за палочку-то хватаетесь, - посетовала она. - Знаете же, что из наших сейчас страшнее Люмоса не выдавить - ваша охрана, - Друэлла мотнула головой в сторону двери. - постаралась.
И действительно, еще на входе висело предупреждение о значительном ограничении магии каждой волшебной палочки, исключая палочки сотрудников отдела.
- Или у вас так принято: тыкать палочкой в каждого, вне зависимости от решения суда, - Друэлла сделала здесь особое ударение. - даже если его не было. - Наконец пуговицы подошли к концу, и Друэлла не без удовольствия продемонстрировала ему холеную белую ручку, с идеально ровным цветом кожи, из-под которой виднелись тонкие синие вены. Для верности женщина даже несколько раз провела пальцами по предплечью, показывая, что там нет ни намека на какие-либо вещества, которые могли бы (если бы существовали) как-то замаскировать метку.

- Удовлетворены?

Мерлин великий, как же он ненавидел допросы.

Все эти подозреваемые и обвиняемые, которые строят из себя великих неприступных невинных овец; все эти надменные взгляды; все эти презрительно поджатые губы – и каждое слово, которое выдавливаешь из сидящего напротив, звучит как вселенское одолжение лично ему. Ричарду Сэлвину.
Маг был готов заавадить этих двух куриц прямо здесь – за то, что позволяют себе в подобной ситуации дурацкие выходки.
Но нет. Это же устав. Устав, согласно которому не один Круциатус сегодня расцелует что брюнетку, что блондинку. Ричард мимоходом задумывается, с какой это стати в семье. Где все поголовно темноглазые и темноволосые объявился столь яркий носитель рецессивных антропометрических признаков, и не сдерживает злорадной ухмылки. Он тоже знает, что это такое – чистокровный гадюшник. Он в таком родился и вырос. Он в таком же создал семью. В таком же он её и потерял – а теперь обязан быть человеком по отношению к этим гусыням.
Сэлвин бесился. На самом деле, бесился.

- О да. Дрожу от ужаса. Как это внимательный взгляд этого не заметил?? - зевнул маг в ладонь, чуть прикрыв глаза. Он устал за сегодня, чтоб им всем.
Пожалуй, он мог благодарить свой мерзопаконстный характер за то, что Ричард был закоренелым шовинистом и конформистом. Какого вообще хрена ему баб прислали на допрос? Некого больше было? Или это просто получилась лотерея. В которой Сэлвину попались самые долбанутые на всю голову женщины во всей магической Британии? Все же знают, насколько буйнопомешанные эти Блэки.
- Отлично.
Ричард вывел на пергаменте: Меток не имеют.
Это уже, мать их, упрощало дело.
- Любое не относящееся к делу заявление будет расценено как неуважение к властям. Так что отвечайте на конкретно поставленные вопросы, - резко отрезал маг, взмахнув волшебной палочкой над пером с пергаментом.
Теперь он мог, не отвлекаясь на писанину, наблюдать за этими двумя – перо самостоятельно вело протокол согласно мысленному приказу волшебника.
Какого рисованного келпи они не ответили на первый вопрос, Ричарду приходилось только догадываться. Вот ей-Мерлину, курицы: задал же вопрос, так чего откатились от него, как гномы в бочках по реке? От злости очень хотелось скрипнуть зубами, ибо Сэлвин отлично знал, как эти рафинированные наседки буду искать возможность улизнуть от прямого ответа на вопрос.
И какого дракла, спрашивается, ему на шею вечно вешают чистокровок?!
- Расскажите о ночи, когда был убит Сигнус Блэк. Как можно более детально, - обратился он к брюнетке, моля небеса дать ему хотя бы на сикль терпения.
Перо замерло в миллиметре от пергамента, готовое строчить, записывая каждое слово.

Моргот тому свидетель: он бы пытал этих заядлых мерзавок всем, что придёт в голову – Пыточным, стилетами. Ножами, цепями; вгонял бы под ногти раскалённые гвозди и деревянные щепки, подвешивал бы их за руки над огнём и надевал бы на ноги испанский сапожок. Иногда Сэлвину настолько хотелось стать самым настоящим инквизитором, что можно было бы ужасаться – если бы только Ричард Сэлвин был способен испытывать ужас.

А сейчас эти курицы сидели напротив, всем своим видом показывая независимость. Друэлла, видимо, в силу возраста, была куда более смекалистой и умной (а, может быть, дело-таки в цвете волос), и поэтому предпочитала просто сохранять дистанцию – которую, впрочем, Ричард намеренно сокращал каждым своим вдохом.
Нарцисса подсознательно действовала, как принцесса на горошине (тут врождённое презрение к блондинкам вырвалось наружу), пытаясь прикрыться двумя громкими фамилиями – и по поведению девицы было понятно, что во многом она рассчитывает именно на них. Сэлвин знал её мужа – и знал, что ему он не указ. Не указ ровно настолько, что миссис Малфой могла бы просто мило молчать в свою надушенную тряпочку и кратко отвечать на поставленные вопросы, когда этого касалось дело.
Неконтролируемое отвращение к напускной чисто бабской всесильности, которой-то и не существовало вовсе, скользнуло по лицу Ричарда, когда он перевёл взгляд с блондинки на пергамент. Вновь посмотрел на Друэллу. Перо записывало, делало пометки. Сэлвин думал, что здесь вообще идиотизм ситуации бил рекорды – да так, что превзойти их был уже явно никто не способен.

Маг ухмыльнулся.
- Кого вы – обе – подозреваете в убийстве Сигнуса Блэка? Кого рассматривали в качестве подозреваемых?

Селвин был просто мировым хамом. Его хамство, шовинизм и прочие чисто мужские мерзкие черты, кажется, были доведены до совершенства. А совершенство всегда восхитительно, даже если оно и со знаком минус. Поэтому Нарцисса была в восторге. До определенной степени, правда. Она уже начала смаковать каждый его жест, каждое слово, брошенное, словно кость на растерзание псам. Каждый его вздох, наверное. Он ненавидел их обоих, он ненавидел свою работу, очевидно, он ненавидел весь мир. А посему совершенно бесполезно пытаться как-то подколоть или задеть такого человека. Его просто не прошибет - вот и все. А раз так, то и силы тратить не стоит. Поразмыслив таким образом, Нарцисса успокоилась окончательно. Она, прямо скажем, начала даже получать особе извращенное удовольствие от ситуации. Можно сказать, если вас насилуют - получайте удовольствие. А можно сказать, что богатеньким девочкам иногда совершенно не помешает такого вот рода встряска. Это ведь довольно безопасно - не палочной, чай, на поле боя махать.
Мама, меж тем, начала отвечать на вопросы. И Цисса поразилась тому, насколько на самом деле сильно приходится сдерживаться Друэлле, когда она говорит о Сигнусе... об отце.
Мама, мама... знаешь, а я никогда и не думала, что ты ТАК любишь его. Так сильно. Мама моя, мамочка.
Нарцисса невольно протянула руку и коснулась пальцев матери, как бы говоря: я  с тобой, мама. Я не брошу тебя.Друэлла замолчала
Друэлла хотела мести. Самой кровавой, самой извращенной, самой ужасной. Этого трудно было не заметить.
Интересно, что ты скажешь на это, господин аврор? Ты же не слепой, так ведь? Ты не дурак. Ты прекрасно понимаешь уже, что ни она ни я не убивали Сигнуса Блэка, и более того, даже не знаем, кто это сделал. Потому что женщина в таком состоянии способна убить даже кровного родственника. Стоп... кровного родственника
Здесь мысль леди Малфой споткнулась об одну невероятную на первый взгляд идею. Споткнулась, но все-таки предпочла проигнорировать в итоге - настолько она была бредовая.
Нет, это не мог быть Блэк. Блэк никогда не убьет Блэка.
Выговорившись Друэлла замолчала и посмотрела на дочь. Звгляд ее был беспокойным - оно и ясно - волновалась, как беременная дочь перенесет все это. Цисса ответила ей успокаивающим взглядом, говорящим: все в порядке мама, и я в порядке и ребенок.
Повисла напряженная тишина, свидетельствовавшая о том, что теперь говорить предстояло ей - Нарциссе.
- Меня не было в Блэк-холле во время преступления. Я была у себя - в Малфой-мэноре. Никаких идей по поводу того, кем бы убийца Сигнуса Блэка, у меня нет.
А что ей было еще сказать? Начать строить какие-то нелепые предположения? Нет уж, дудки, раз Министерство зачем-то вызвало их на допрос, так путь его сотрудники и отдуваются, строя версии, задавая вопросы. Она сама лично не будет им помогать по своей инициативе.
Допрос вот-вот мог зайти в тупик.
Какие же еще вопросы вы будете задавать нам, мистер Селвин? Или, может быть, уже просто отпустите нас домой с миром?