Во всей Вселенной было не так уж много вещей, которые Сигнус мог позволить себе ненавидеть искренне и от всего сердца. Блэк рьяно полагал, что настолько сильное чувство надо ещё заслужить кропотливой ювелирной работой, но вот пальму первенства на подсознательном уровне на всю оставшуюся жизнь волшебник отдал бы свадьбе.
Своей собственной.
Гневаться на родителей, выбравших ему спутницу жизни; на себя, согласившегося на эту кандидатуру; на саму невесту, которой вряд ли кто предоставил свободу выбора в этом плане – всё было бессмысленно. А заниматься бессмысленными вещами Сигнус Блэк не любил, не умел и не хотел. Поэтому, припомнив красавицу-Друэллу, он едва ли не вприпрыжку помчался к алтарю.
По крайней мере, приструнить жену всегда можно, а вот сделать её более красивой – нет. И если первое маячило на горизонте весь день, то во втором новоявленная миссис Блэк отнюдь не нуждалась.

Сигнус подпирал спиной массивную дверь супружеской спальни, скрестив ноги и расслабленно откинув голову немного назад. Руки в карманах – любимая поза его юности, неоднократно обруганная матушкой с рецидивистскими вспышками этической тирании, тяжелый взгляд – на новоиспеченную женушку.
Женушка была красива настолько, что дух захватывало.
И будь Блэк каким-то художником, уже убил бы Друэллу – за невыносимость и немыслимость такой красоты.
- Знаешь, дорогая, последние семь часов мне отчаянно хотелось удавить твою матушку за чересчур счастливое выражение лица.
Кстати говоря, леди Розье была, по ходу дела, единственной, кто на самом деле – искренне – радовался этому эпохальному событию, этому соединению отпрысков двух страшных и ужасных фамилий.
Друэлла, раз на то пошло, была бы рада укокошить всех Блэков, которые только попадались ей сегодня – и вообще – на глаза.

Сигнус оттолкнулся от двери, принялся расстёгивать парадную мантию.
Как-то это всё было неправильно: вроде бы и молодая красивая жена, и не менее красивые перспективы рисует будущая семейная жизнь, и… всё, Моргана подери, всё есть – но чего-то не хватает для полного счастья. Было бы даже не обидно признаться, если бы не хватало желания – но, лишь раз взглянув на ослепительно-прекрасную жену, Блэк и подумать ни о чём другом не мог. Но какая-то мерзкая вековая грязь, гнёт старой чистой крови – всё это отравляло душу Сигнуса. Он был молодым и старым одновременно – и уж точно чувствовал себя на больше лет, чем дозволено ему, двадцатипятилетнему, было.

Парадная мантия упала на пол.
Сигнус принялся за тонкий шелковый шейный платок, преувеличенно вежливо высматривая что-то в пламени в камине.
Не высмотрел ничего.
Вздохнул, обратил взгляд на жену.
- Знаешь, Друэлла, - непривычно меланхолично начал Блэк, - ничего не выпил – а всё равно, как в тумане.
Пальцы замерли на второй пуговице воротника рубашки.
Не так, ой не так должна проходить первая брачная ночь. Но в генах беснуется лёд, в жилах течёт голубая – не менее холодная – кровь, и внутренние демоны, всегда беснующиеся, теперь глумливо хихикают – их тихого хохота не слышно за треском горящих поленьев.

Шейный платок соскользнул на пол, Сигнус вздохнул, расстёгивая запонки.
На автомате принялся закатывать рукава рубашки – по привычке, останавливая взгляд на чём угодно, лишь не на глазах жены.
Жена.
Драклы, звучит так дико!
- И…
Что именно «и», Блэк не сказал: понял, что допустил промашку.
Понял, что окунулся в ледяную прорубь.

Пальцы правой руки всё ещё сжимали подкатанный шёлк манжета левого рукава – а под ними, на левом предплечье, скалилась Темная метка.

Цепкая хватка тонких девичьих пальцев была куда удивительней резкого равного тона, но не шла ни в какое сравнение с обжигающими ощущениями от прикосновения.
Впервые в жизни Блэк понял и испытал на своей шкуре понятие «жжёт, как огонь». Сигнус даже наклонил голову вниз, оглядывая предплечье и пытаясь угадать, не останется ли на бледной коже ожога.

Что это?
Как огненным хлыстом по самой душе. Чёртова Розье, - ах, нет, простите, уже – Блэк, - как-то подсознательно выбирала слова и интонации, чтобы подцепить на свой ржавый и смертельно опасный крюк. Оказалось – как и Сигнус подозревал – Друэлла опасна не только своей красотой.
Впервые в жизни – и явно не в последний раз за всё супружество – волшебник пожалел об этом.
Что это?
И – словно когти запустила в грудь, хотя в руках держала лишь его предплечье.
Странное, двойственное ощущение. Вряд ли Друэлла владеет легилименцией – но ощущения были точно такие же: словно щупальцы запускают тебе в сознание.
Только – горячие. Огненные.
Что это?
И – как лавой обожгла.
Друэлла словно была соткана из Проклятого Огня – и в её тёмных глазах Сигнус видел блики отражавшихся огоньков свечей.
Ведьма. И никакой романтики.

Сигнус резко выдернул руку из пальцев жены, запустил ладонь в волосы, растрепав их.
Как это ей объяснить? Друэлла смотрит требовательно, непреклонно. И не слишком ли рано мисс Розье почувствовала себя полноправной миссис Блэк?!
Какие слова подобрать, как именно их сказать – этого Сигнус не знал. По той простой причине, что не знал своей жены.
Он даже на мгновение позавидовал Ориону: тот, небось, подобными муками выбора не мучился – женился-то на сестре…
Блэк тряхнул головой, отгоняя наваждение.
- С давних пор, Друэлла, - отрезал Сигнус, упирая правую руку в бок, а ладонью левой потирая лицо.
Метка при этом скалилась настолько глумливо, что ему захотелось отрезать к дементоровой матери руку целиком.
- Это… не совсем татуировка.
Он же обещал – пять часов назад – быть с ней… как там? В горе и в радости? И в беде? Ну вот, кажется, по первому пункту каждой клятвы он уже практически исполнил.
Не будет у нас радости в жизни, Друэлла.
Если ты, конечно, её не возжелаешь.

Моргот, ну и как – КАК, чтоб её?! – объяснить жене, что это не татуировка? Что это не только татуировка? Это прямая связь с Милордом – двусторонняя, неразрывная, и виртуальное чувство его незримого присутствия никогда не оставляет самого Сигнуса?
Дракон тебя пожри, жена, надо было спрашивать об этом именно сейчас?!
- Друэлла, - Сигнус схватил ей за руки, - Дрю… Это тебя не касается, - на полном серьёзе сказал волшебник, глядя жене в глаза.
Непроглядные агаты.
- И не коснётся, - пообещал Блэк, чуть крепче сжимая тонкие запястья.
Не коснётся – потому, что ты свои руки никогда ничем подобным не замараешь. Слышишь? Теперь ты – моя семья, а Блэки своих никогда не подставляют под огонь…

Он слишком хорошо помнил разговор с Лордом: тот много расспрашивал о Друэлле Розье. Высказывал свои идеи по поводу привлечения её в свои ряды.
Нет, Милорд, эта Блэк не создана для войны.
Да, вызвать неудовольствие у Лорда таким жестким отказом было глупостью – но Сигнус её загладит: новые мощные артефакты куда важнее его новоявленной жены.
По крайней мере, в их войне.

- Дрю, - снова цепляя взглядом её взгляд, продолжил Сигнус, - об этом никто не должен знать.

Умоляю тебя, будь разумной Блэк, а не двадцатилетней Розье.
Но что-то упрямо подсказывало Сигнусу: всё это - затишье перед бурей.
И сейчас начнётся настоящий шторм.

Клеймо?..
Впервые в жизни Сигнус подумал, что ударит женщину. Более того – свою жену.
Какая-то дикая волна неконтролируемого бешенства поднялась в Блэке, грозя смести с пути здравый смысл и вполне холодный расчёт.
Молодец, Друэлла: ты одной фразой добилась того, к чему стремилась двадцать пять лет вся моя семейка.
- Нет, моя дорогая, - в голос прокралась раздраженная вибрирующая интонация, - не касается. В противном случае, поверь мне, ты бы до первой брачной ночи, - с нажимом выделяя последнее слово, произнёс он, - попросту не дожила.
Драклова Розье.

- Друэлла, - жестко, холодно выдохнул Сигнус, протянув ладонь к её лицу. Пальцы очертили скулу, поднялись к виску, под ладонью ощущалась мягкая кожа щеки.
Мгновение – всего мгновение назад – на эту же щеку обрушилась бы яростная лавина злобы.
Но желание ударить женщину не достойно джентльмена, а Сигнус себя таковым считал.
- Ты больше никогда не заговоришь о Метке вновь, - спокойным, ровным, металлическим тоном произнёс волшебник, глядя прямо в глаза девушки. – Ни-ког-да.
Ну зачем, зачем ты хочешь прикоснуться к тому, что тебе запрещено? Неужели я должен ударить тебя, как нашкодишего ребёнка, по рукам за такое желание? Хватит и одного бремени – моего. Это не твоя судьба, не твоё призвание.

Сигнус перехватил ладонь жены, убирая её со своего плеча, крепко сжал. Второй рукой обнял Друэллу за талию, крепко прижимая к себе, и ступил шаг в сторону, начиная вальс – без музыки.
Жутковато – даже озноб по позвоночнику, не смотря на жарко натопленный камин.
Или это всё от близости жены?
Пара пируэтов, резкий разворот – и миссис Блэк зажата в стальное кольцо его рук. Сигнус держал жену крепко – куда крепче, чем следует. Наклонил голову, чтобы губы оказались на уровне её уха и тихо прошептал, словно опасаясь, что кто-то ещё услышит эти слова:
- И никогда боле не станешь обращать на Метку внимание.

Резко разомкнув объятья, волшебник отошел в сторону.
Проклятая истерика в брачную ночь – не совсем то, чего он ожидал.

Поленья в камине, словно подтверждая эту мысль, особенно громко затрещали.
Сигнус направился к низенькому столу, на котором стояли два бокала, наполнил их шампанским – надо же, услужливые эльфы даже об этой мелочи побеспокоились. И снова вернулся к камину.
Предложил бокал жене.
Мысленно катал это слово – такое новое – на языке и в уме, пытаясь привыкнуть и не сравнивать его с чем-то угнетающим и удушающим. Друэлла была похожей на дикую кошку – казалось, протяни руку погладить её – тут же исцарапает в кровь, укусит, зашипит. Только для того. чтобы через пару мгновений свернуться под боком калачиком и замурлыкать.
Блэк одёрнул себя: чего-чего, а уж мурлыкать эта бестия не станет. Разве что от осознания собственного триумфа – но вот превращать свой брак в поле боя, пытаясь проверить, кто же всё-таки первый, кто же у кого на поводке... Увольте, этого Сигнусу не хотелось.
Холодное шампанское глыбой льда скользнуло в желудок. Волшебник неосознанно передёрнул плечами, поверх бокала посмотрел на Друэллу.

- Знаешь, что? Никогда не хотел начинать семейную жизнь с недомолвок и ссор. Можешь считать меня в этом плане даже суеверным, если тебе так легче, - Сигнус сел в кресло, в котором до этого сидела девушка. – Мы все каким-то образом вертимся в этом мире, Дрю,  и есть люди, воплощающие ось. Один из них – мой…ммм… начальник, скажем так. Этой Меткой он отмечает избранных – тех, кто способен идти вперёд, не оглядываясь назад.
Вряд ли такое объяснение устроило бы Друэллу, но рассказывать ей всё сразу он не был намерен. В конце концов, поскольку она не знала о Пожирателях, стоило посвящать её в тайну по частям, медленно – нервного срыва ему не хотелось.
- Я не один такой – и поэтому мне легче. Это не обязательство, это клятва доверия. И, умоляю тебя, будь благоразумной и оставь дальнейшие расспросы на потом – я отвечу на любой твой вопрос, если это не поставит тебя под угрозу.

- Идеальные люди – покойники, Дрю. Я на такого пока что не сильно похож и присоединятся к их числу в ближайшие лет сорок уж точно не намерен.
Разве что ты меня до могилы доведёшь. Сама.

Блэк был наслышан о многих так называемых первых ночах. Взять хотя бы того же Генриха восьмого и Анну Клевскую: играть всю ночь напролёт в карты, когда от обоих ожидался результат в виде наследника престола… Глядя на своего сноба-отца, Сигнус вообще не переставал удивляться, как это его мать умудрилась не только забеременеть в первую же брачную ночь, так ещё и родить мужу троих детей. Афродизиака лошадиную дозу подлила ему, что ли?
А вот нынешняя ночь напоминала… маггловское казино.
Вот только что они танцевали, перед этим раскладывали пасьянс и перешли к рулетке.
Выстрел наугад, абсолютная отдача в руки случая и фортуны – и вот вам результат: Друэлла-уже-Блэк.

Сигнус поставил бокал на пол, протянул руку, перехватил ладонь жены, потянул её на себя, удобней усаживаясь в кресле. Друэлла была лёгкой, почти невесомой – и Блэку казалось, что она весит точно столько же, сколько копна её цыганских волос.
- Умница, Дрю, - обнимая жену за талию, тихо начал волшебник. – Сразу поняла, что что-то да нечисто – слишком много слишком идеального и сказочного, да? Слишком всё было легко и просто?
Он усмехнулся. Смекливая.
- Смотри на неё, - Сигнус поднял левую руку чуть выше, поворачивая её и так, и сяк, чтобы девушка лучше рассмотрела Метку. – Видишь – движется? Она живая. И тебе выбирать – встанет она между нами или будет оставаться немым рисунком на моём предплечье.
Угольный рисунок двигался, очаровывал, пленял какой-то темной энергией.
- Это знак того, что возвращаться больше не к чему, жена. Символ того, что за все свои поступки рано или поздно приходится расплачиваться. Слышала о Лорде, Дрю? – вдруг спросил Блэк, перебирая пальцами вьющиеся чёрные локоны девушки. – Это его знак. И чем дальше – тем чаще Англия будет с ним встречаться, - совсем тихо закончил волшебник, остекленевшим взглядом глядя в огонь.

Метка сломает десятки жизней, погубит семьи, но пожнёт плоды. Кровавые и страшные, но вполне приемлемые для нынешнего времени.
- Я не убивал, Друэлла, будь спокойна, - ровным тоном продолжил он. – Но общаюсь с теми, кого эта участь не миновала. Впрочем, если решишь назвать меня чудовищем – будешь в какой-то мере права: идти по головам – всё равно, что произносить Непростительное.
В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском догорающих поленьев в камине. И стуком сердца – почему-то Сигнус отчётливо слышал этот звук, только не мог точно сказать. Кому из них двоих он принадлежит. Сам Блэк чувствовал себя умиротворённым и спокойным, но всё равно тянуть жену в ту грязь, в которой они все увязли – выше его сил и куда ниже его принципов.
- Теперь ты – Блэк, вздохнул волшебник, - и хочешь ты того. или нет, ты обязана хранить тайны своей семьи.
Сигнус поднял с пола бокал, отсалютовал в пространство:
- За нас, жена.

- Друэлла, ты правда ничего не слышала о Тёмном Лорде?
Научный интерес пересилил в волшебнике всё остальное: как иначе объяснить, что молодожёны в первые минуты общения разговаривают не о ком ином, как о самом великом маге нашего времени?
Нет, желание старших Розье оградить свою дочь от подобного зла было вполне понятным – в конце концов, не далее как три мгновения назад Сигнус клялся в том же себе, но…
Блэк расхохотался, прижавшись лбом к плечу жены.
Нет, эта жизнь обещает быть интересной.

Знаешь, жена, я бы предпочёл, что бы ты так и оставалась в неведении. Чтобы ты никогда так и не узнала, какое я чудовище – и какому, куда более жуткому, чудовищу служу. Я бы предпочёл, чтобы его имя никогда не произносилось – ни вслух, ни про себя – под крышей этого дома. Я бы предпочёл, чтобы ты считала, будто всё это выдумки репортёров – и чтобы ты не читала газет. Чтобы все смерти – нынешние и будущие – оставались вне твоего внимания, попросту до тебя не доходя.
Но я захотел слишком невероятной вещи, да?..
- И не надо о нём слышать, - тихо подчеркнул Сигнус, целуя тонкие пальцы Друэллы.
Не надо – одно упоминание о нём рушит жизни и судьбы.
Давай, останешься в стороне от всего этого?

Торжественный тост Друэллы эхом отдавался в голове. Почему-то ощущение. Что это всё – жестокий фарс, упорно не желало покидать волшебника даже на одну долю секунды. Казалось, что ещё мгновение – и слепое отчаяние захлестнёт его с головой, утопит в море злой лжи и грубой, жестокой реальности, так не соответствующей представлением его жены.
Мерлин, Дрю. За что нам такое?
- Знаешь, - вдруг тихо начинает Блэк, - я не хочу, чтобы ты имела к этому отношение. Хватит того, что моя судьба уже предрешена – но я не позволю тебе загубить свою. Можешь делать вид, что ничего не происходит – или, наоборот, переживать это, пропуская сквозь себя, но об одном я тебя прошу – не смей в это ввязываться. Я хочу знать, что у меня есть дом, в который хочется возвращаться – и что у меня есть к кому возвращаться. И если ты останешься такой же нейтрально-неприкасаемой, немного наивной, немного далёкой – обещаю, тебе ничего не будет угрожать. И никто, Дрю. 
Сигнус пропустил сквозь пальцы чёрные длинные локоны.
- Я просто хочу уберечь тебя от тьмы и горя, пойми же. Неведение – счастье, с одной стороны, так пусть оно остаётся подобным образом как можно дольше.
Блэк крепче обнял жену, поставил бокал на пол рядом с ножкой кресла. Заметил, как в свете от камина лукаво блеснуло обручальное кольцо – казалось, что оно немыслимо тяжелое, тянущее руку вниз. Но почему-то всего минуту назад оно было ледяным и неудобным. Сейчас же… Словно согревало.
- Ты моя жена, Дрю. И навсегда останешься только ею.

…Пальцы волшебника скользнули к многочисленным застёжкам и крючкам платья, Сигнус привлёк жену ещё ближе. Посмотрел на неё чуть лукаво, пытливо, поцеловал. Догадливые домовики бросили в камин веточку лаванды – одуряющий мягкий запах сводил с ума.
Или это всё жена?
Нет, всё же мне чертовски повезло…