NOX. Marauders era. |
|
АДМИНИСТРАЦИЯ Lily Potter | Druella Black Sirius Black | Bellatrix Lestrange По всем вопросам обращаться в асю 646165809 Список ролей ❖ сюжет ❖ занятые внешности ❖ акции. КАТАЛОГИ 
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » NOX. Marauders era. » Омут памяти » А мне еще дорого то, что уже пахнет бензином.
Участники: Andromeda vs Roland
Дата и время: april 1983
Сюжет: вас когда-нибудь разрывало на части? вы знаете, каково это, когда вашу душу кроят на кусочки, независящие от вас обстоятельства? вы пытаетесь контролировать ту часть своей души, которая все еще прислушивается к вам.
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-10 15:05:19)
От стрел и от чар,
От гнезд и от нор,
Богиня Иштар,
Храни мой шатер,
Братьев, сестер.
Я не буду писать пролога о счастье. Зачем, если все и так ясно? Андромеда с Роландом прожили самые прекрасные три года в своей жизни вместе. Редко ссорились, все больше решая вопросы миром. Еще в восемьдесят первом от Меды отказалась семья и большая часть друзей. Слухи в магическом мире расходятся быстро, так что Блэки недолго оставались в неведении. Стоит ли говорить, что на Рождественских каникулах девушка переехала в дом Вулфа?
Собственно, она и сейчас там находилась. Томимая неведением и страхом, Андромеда ждала Роланда. Откуда? Хотелось бы знать. Ушел утром. До полудня. Нет, вы представляете, мать вашу?! Куда он мог собраться в такую рань? Нет, Меда была абсолютно уверена, что Вулф ей не изменяет. Касательно личного она доверяла безоговорочно. А вот по поводу деятельности…. Блэк подозревала, пугаясь собственным догадкам. Боялась, что её профессор обязательно вляпается в какую-то авантюру. А ведь она так хотела сохранить нейтралитет, и не ввязываться в эту глупую войну!
…девять, десять, одиннадцать. Одиннадцать ударов часов. Ужин остыл. И какого лешего, скажите, нужно было прочитать столько кулинарных талмудов?
Еда остыла, а Андромеда закипала с каждой минутой одиночества. Ей было страшно, что Роланд не вернется. Ей было страшно, что он поймает кого-то из Блэков. Ей было страшно прикасаться к этой войне, к этому дурацкому Ордену, будь он трижды проклят. Ей вообще было очень страшно…
Девушка сидела у двери, подпирая спиной стену в прихожей, злющая как сам дьявол, бессонная и бледная от ужаса. Ей думалось, что она теряет Роланда с этим его Орденом Феникса. Идеальный мир переворачивался с ног на голову.
Звук ключа, проворачивающегося в замке, привлек внимание Андромеды Блэк.
Живой. Слава Мерлину. Живой! Убью. Как пить дать. Не Белла, так я.
- Угу. Привет.
В моей судьбе была война, которой не значится в истории страны (с)
Когда все в жизни хорошо и вообще просто прекрасно - время летит быстро, даже слишком быстро. Наверное именно поэтому сегодняшний день тянулся неимоверно долго. Помимо того, что ему нежданно-негаданно пришлось вступить в схватку с Пожирателями. Хорошо хоть обошлось без жертв. Нет, Роланд никогда не стремился стать аврором, воевать. Или сам себе в этом не признавался? Когда серьезные молодые люди учились и работали сутки напролет, он вообще-то развлекался. Но речь не об этом. Сейчас ситуация в магическом мире приобретала такие обороты, что оставаться в стороне было крайне сложно. Вот и у него не получилось. Вулф не поддерживал политику Пожирателей, идеология Ордена была ему намного ближе. А сегодня он должен был просто встретиться с представителями как раз Ордена и обговорить кое-какие вопросы. Вообще-то речь шла о том, чтобы поручить ему следить за настроениями в Хогвартсе, возможно оберегать учеников. Нормальная не пыльная работа. А главное, полностью согласуется с его совестью. Кто ж виноват, что мирная встреча очень неожиданно переросла в стычку? В конце концов, кем бы он был, если бы просто сбежал оттуда? Нет, такого он себе позволить не мог.
Ужасно болело вывихнутое плечо. Кость-то ему вправили, но боль от этого сильно меньше не стала. Роланд достал ключ и открыл дверь. Андромеда сидела в прихожей прямо на полу.
- Угу. Привет.
Он хотел наклониться и поцеловать девушку, но плечо предательски усилило боль раз в сто и от этой затеи пришлось отказаться. Роланд невольно поморщился, кое-как снял верхнюю одежду.
- Прости, что не смог тебя предупредить, что меня не будет так долго, - он действительно чувствовал себя ужасно виноватым. Ушел ранним утром и явился практически ночью. Я бы на ее месте точно обиделся. - Пойдем на кухню со мной, пожалуйста, - превозмогая боль в плече, Роланд подал Андромеде руку и помог подняться на ноги. Больше всего ему хотелось сейчас принять душ, поесть и лечь в теплую постель.
A hero of war
Yeah that's what I'll be
And when I come home
They'll be damn proud of me
Чего ей хотелось? Уничтожить. Испугать настолько, как он испугал её. Залезть в петлю, включить духовку, приставить нож к запястью! Все что угодно, вариантов так много. Все что угодно, лишь бы Роланд понял, какой это ужас, на секундочку, на самую маленькую долю секундочки представил, что вот она была - а вот её уже нет. И больше никогда не будет. Не проснется первая, не поцелует помятую после сна физиономию, не сварит кофе, не будет мешать читать, не будет разбитых коленок и слез по пустякам, не будет смеха и фальшивого пения из душа. Ничего не будет... И если Вулф испугается, хотя бы на миг испугается, сильно, до икоты, до побелевших костяшек на пальцах, то пускай представит, КАК она пережила этот день, как рискует пережить еще много подобных дней, пока не кончится война. Или пока какой-то недоносок из этой гребаной партизанской организации не придет, не скорчит скорбную рожу и не промямлит что-то о том, что нет больше её Солнца.
Но, конечно, Андромеда не заставит Вулфа переживать подобные страхи. Мало ли, чего ей хочется, а чего нет. Иногда нужно было становиться взрослой. До того взрослой, чтоб стукнуть по столу и не боясь расставания поставить ультиматум: "либо я, либо они". Хотя, конечно, взрослые так не делают. Они юлят, ищут обходные пути, прикидываются добрыми и вежливыми. Именно им говорят "нет больше Роланда Вулфа, детка".
Кому нужны твои подвиги, герой?! Кому нужны твои старания и твоя отчаянность? Только мне. Но я и так знаю, что ты герой. Мне не нужно доказывать. Чего лицо морщишь? Что болит: рука, грудная клетка? Плечо?...
Андромеда с трудом подавила в себе порыв жалости и заботы. Руки так и тянулись - обнять, согреть, стереть своей заботой память об этом дне, каким бы он ни был. А потом девушка вспомнила, почему злилась, почему чуть было не разбила часы в гостиной, ненавидя их за неумолимость, за то, что с каждым часом, пока Вулфа не было - отсчитывали на один удар больше.
Больно? Терпи. Мне тоже больно. Сам виноват.
- Прости, что не смог тебя предупредить, что меня не будет так долго. Пойдем на кухню со мной, пожалуйста.
- Да пошел ты. Мне твои "прости" - и даром не нужны, оставь себе.
Но все равно пошла за ним на кухню. Оперевшись о спинку стула, Андромеда окинула Роланда жестким оценивающим взглядом.
- Чудно выглядишь. - И, устало поморщившись, добавила. - Тебе тридцать шесть, а ты все еще играешь в войнушки. Не надоело?
Билет, зашей его в рукав, что не был красен
Так, чтоб ты возненавидел этот цвет
Сюжет твоей игры заведомо опасен:
Магия, война, любовь, 16-ть лет(с)
- Да пошел ты. Мне твои "прости" - и даром не нужны, оставь себе.
Роланд молча проглотил эти слова. Она злилась. И имела на это полное право. Да, он бы тоже злился, что уж. Но как бы ему не было стыдно, ноющее плечо все сильнее давало о себе знать, и у него не было сил, чтобы что-то ответить. Кое-как он налил себе кружку простой воды, жадно выпил, затем налил еще одну. Оказывается он ужасно хотел пить.
- Чудно выглядишь. Тебе тридцать шесть, а ты все еще играешь в войнушки. Не надоело?
Ролнад устало посмотрел на девушку. Да, он очень сильно ее любил, и чувство это совершенно не ослабевало со временем. И ему было больно и неприятно ее огорчать, заставлять злиться и обижаться. Но что тогда было делать? Бросить все и делать вид, что вокруг ровным счетом ничего не происходит? Нет, так он тоже не мог. То ли хорошее воспитание, то ли врожденное чувство долга... Кто его знает.
- Спасибо, что напомнила про возраст, - Роланд вымученно улыбнулся, - Я в курсе, что выгляжу неважно.
На самом деле он плохо себе представлял, как сейчас выглядит на самом деле. И эту правду ему почему-то знать совершенно не хотелось.
- Послушай, я должен был вернуться через пару часов, но обстоятельства... Да, оправдываюсь, - не захотелось ждать, пока она сама ему на это укажет. - Так или иначе эта "войнушка" теперь касается каждого и никуда от этого не денешься. Да, я виноват, что исчез на целый день. И я искренне хочу попросить у тебя за это прощения. Он даже говорил через силу. Помимо такой неудачной травмы, сказывалась еще и зверская усталость. Он машинально потер плечо, отчего то отозвалось вполне предсказуемым приступом острой боли. Все-таки кажется я так здорово стукнулся при падении... Неудачник.
Царство тьмы, прожекторами меченное,
Резали два хрупкие крыла.
“Ведьмами” вас звали, а не “женщинами” -
ты ж и правду ведьмою была.
И своею колдовскою силою
Ворожила всем смертям назло,
Чтоб война не погубила милого,
Чтоб тебе и завтра повезло.
- Так или иначе эта "войнушка" теперь касается каждого и никуда от этого не денешься. Да, я виноват, что исчез на целый день. И я искренне хочу попросить у тебя за это прощения.
- Искренне ли, наигранно или понарошку... Мне твои "прости" скоро будет некуда складывать. Сейчас "прости", что исчез на целый день...
Андромеда подошла к ящику с зельями и выбрала обезболивающее. Смотреть на эти мучения уже не было никаких сил. Да, мягкосердечная и бесхарактерная. Должен был помучиться, должен был прочувствовать, что такое больно, пускай в случае Роланда и физически. Девушка добавила несколько капель зелья в стакан с водой, и почти швырнула его на стол перед мужчиной. Злость на него была слишком велика, чтоб процедить даже жалкое "пей".
- ...потом будет "прости", что меня не было неделю...
Девушка вертела кухонное полотенце в руках, не зная, куда себя деть. С каждой её фразой тон все повышался и повышался. А ведь они приехали домой лишь на жалкую недельку, на несчастные Пасхальные каникулы. Чтоб побыть вдвоем, чтоб отдохнуть от суеты и от несмолкающего детского гомона. Так и вышло: Андромеда вполне наслаждается тишиной. Одна. Потому что Роланд, о Мерлин, шляется невесть где и приходит домой с "боевыми ранениями". Скажите, оно ей надо?!
- ... а дальше, что?! "Прости", я сегодня убил твою сестру Беллу?! Я покалечил твоего брата Регулуса?! Да чтоб вам всем треснуть! Чтоб вам всем провалиться с вашей войной! А у меня, веришь, нет никакой войны! И я не хочу больше слышать этих извинений! Кто вымолит у меня прощения, когда тебя вдруг не станет?!
Швырнув полотенце на стол, Блэк подошла к выдвижному шкафчику и достала оттуда пачку. Сколько уже не чувствовалось запаха сигарет в этом доме? Зло подкурив, Меда отшвырнула зажигалку. Сигареты больше не казались ей отвратительными. Наоборот: горечь возымела действие нашатыря смешанного с пустырником, вроде бы и приводит в чувство и отвлекает, успокаивая.
- Ты понимаешь, к чему я веду? Или ты не только плечо, но и голову ушиб?
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-10 05:37:22)
Не герой я, и им не буду.
Мир спасать – это слишком сложно!
Их, героев, спасает чудо,
Ну а нам – обходись, как можешь (с)
- Искренне ли, наигранно или понарошку... Мне твои "прости" скоро будет некуда складывать. Сейчас "прости", что исчез на целый день... потом будет "прости", что меня не было неделю...
На стол прямо перед Роландом опустился стакан с обезболивающим. Он молча выпил всю воду с зельем залпом, хотя на вкус это была редкостная гадость. И ведь есть дома лекарства более приятные... Но выбирать не приходилось.
- ... а дальше, что?! "Прости", я сегодня убил твою сестру Беллу?! Я покалечил твоего брата Регулуса?! Да чтоб вам всем треснуть! Чтоб вам всем провалиться с вашей войной! А у меня, веришь, нет никакой войны! И я не хочу больше слышать этих извинений! Кто вымолит у меня прощения, когда тебя вдруг не станет?!
Роланд молча выронил стакан из рук, и тот разбился об пол на мелкие осколки. Он немигающим взглядом смотрел на Андромеду. И сейчас его разрывало на части. С одной стороны он ничем не был обязан семейству Блэков, а после того как они все разом отвернулись от Андромеды, он вообще был о них не лучшего мнения. А с другой стороны, он прекрасно понимал, что как-никак, но это ее семье. Это ее сестры, брат, отец, мать... Это ее родные люди, и она не может за них не беспокоиться. А вот что ему делать в этой ситуации - это был очень большой и сложный вопрос, на который он пока ответить не мог.
Меда достала сигареты. Какая-то старая, забытая в ящике пачка. Зло закурила, отшвырнув зажигалку. Все ее переживания. Вся ее злость и боль - только моих рук дело... Роланд с трудом поднялся со стула, наступив аккурат в те самые осколки. Поморщившись от боли теперь уже не только в плече, он как мог быстро подошел к девушке, вырвал из ее рук сигарету и бросил последнюю в раковину.
- Ты понимаешь, к чему я веду? Или ты не только плечо, но и голову ушиб?
- Может и голову, - Роланд машинально пожал плечами, за что в следующую секунду был уже готов сам себя убить, - Послушай, - он попытался обнять девушку, насколько это было возможно, учитывая больное плечо и ее злость, - Я люблю тебя и собираюсь жить с тобой очень и очень долго, если ты, конечно, не против. Но у меня есть совесть, и она не простит мне, если я буду поступать иначе чем сейчас. Понимаешь?
Slowly out of line
And drifting closer in your sights
So play it out I’m wide awake
It’s a scene about me
There’s something in your way
And now someone is gonna pay
And if you can’t get what you want
Well it’s all because of me
- Может и голову,
Андромеда вглядывалась в измученные глаза Роланда с откровенным интересом. Подумайте: если он пришел домой фактически ночью, с ушибленным плечом и редкими веточками да листочками в волосах, значит уж точно не цветочки собирал в васильковом поле. У нормального человека после подобного дня не будет сил пререкаться со своей женщиной, а этот не то, что спорит - изображает из себя балаганного дурака. Скажите, вот как с этим мужчиной можно нормально разговаривать?!
- Паяц.
Девушка пыталась придать своим движениям хоть какую-то жесткость, отстраняясь от Вулфа. Ей тогда совершенно не хотелось никаких вот этих нежностей, никаких телесных контактов и всего остального, что могло смягчить настроение Блэк. Она смотрела, как гаснет сигарета в раковине, думая о том, что терпеть не может подобного самоуправства. Как бы Андромеда не изменила своего уклада жизни, но она все же оставалась ребенком Сигнуса и Друэллы. Любимой папиной дочкой, которая унаследовала отцовское упрямство и отчаянность. Даже если сегодня все закончится и Меда примется собирать тряпки в чемодан, она будет знать, что сделала все, что могла.
Взяв вторую сигарету, девушка демонстративно подкурила, всем своим видом показывая, что не позволит новоиспеченному орденцу так с собой обращаться. Вдыхая сизый дым, Андромеда слушала о любви, совести и того, чего она там Роланду не простит. Эта речь не могла оставить практикантку равнодушной, но возможная боль потери оказалась сильнее сочувствия и желания достигнуть примирения.
- Совесть не простит, значит... А я прощу? - Блэк отвернулась к окну, не желая смотреть в грустные глаза Роланда. - Может вы вдвоем поживете? Ты, да Совесть твоя. На её мнение тебе не наплевать. У нее есть только ты, а у меня есть...Была семья. Я тебе никогда не прощу никого из них. А им разорву глотки за тебя. - Исполненные боли глаза Андромеды впились взглядом в Вулфа. - Уходи из Ордена. Пожалуйста.
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-10 22:10:29)
Что - добро, а что - зло,
Нам узнать не везло,
А в игре в миражи
Вновь поставлена жизнь...
Но ты должен знать,
Ты должен сделать свой выбор.
Девушка отстранилась, взяла новую сигарету и снова закурила. Назло? И так по-детски. Что ж, имеет право. Ему на самом деле было больно осознавать себя причиной все, что сейчас происходило здесь.
- Совесть не простит, значит... А я прощу? Может вы вдвоем поживете? Ты, да Совесть твоя. На её мнение тебе не наплевать. У нее есть только ты, а у меня есть...Была семья. Я тебе никогда не прощу никого из них. А им разорву глотки за тебя.
Ему всегда нравилась ее решимость, даже жесткость порою. Но только не сейчас, когда девушка ставила его перед заведомо невозможным выбором. Голова как и душа раскалывалась на части. И у него не было сил даже попробовать собраться все это воедино. Но решение должно быть принято сейчас и только сейчас. Роланд понимал, что если потеряет Андромеду, то бесспорно потеряет и смысл жизни как таковой.
- Уходи из Ордена. Пожалуйста. - от количества боли в ее глазах становилось плохо. Пол под ногами пошатнулся и Роланду пришлось прислониться к стене, чтобы банально не рухнуть на пол. Сложная задача одновременно чувствовать себя и правым, и виноватым.
- Хорошо. Я уйду. Если тебя устроит жить рядом с тем, кто предаст не только тех, кто ему верит и кто на него надеется, но и самого себя. Я уйду, без проблем. - Роланд устало посмотрел на девушку, развернулся и направился в ванную. Стало легче. Вода успокаивала, унимала бешенное сердцебиение, кажется, даже чуть ослабила боль в плече. Зато теперь он мог разглядеть огромный синяк в пол плеча. Через полчаса примерно он заставил себя выйти из душа. Халата на привычном крючке не было, то ли он забыл его взять с собой, то ли не выложил из чемодана, не суть важно. Пришлось обернуться полотенцем и все-таки выйти из ванной комнаты. Он постарался как можно тише пройти обратно в кухню. Взял со стола ту самую пачку и закурил. Совершенно забытый вкус, да и не особо приятный. Подсознание твердило, что все образуется однажды, но верить этому не получалось. Роланд помнил, как сидел на этом же самом стуле и ждал Андромеду весь день, все 31 августа. Ждал, курил, пил, обвинял во всем самого себя... Сейчас его состояние было ничем не лучше. Он чувствовал себя последней скотиной, но все равно не мог поступить по-другому. Замкнутый круг.
Не люди - звери, не пальцы - спицы.
Мне только снится, что я тебе верю.
Мне только страшно, что я тебя знаю.
Я все теряю и выгляжу неважно.
Андромеда не знала, что Роланд не сможет сделать выбор? Не знала, что ставит его в ситуацию, из которой ему не будет выхода, выгодного для самого себя? Конечно знала. И что доведет Вулфа до черты, когда он согласится с её условиями - тоже знала. Исключительно "Блэковская" черта - закатить истерику, и довести человека до состояния, когда он просто уже не может с тобой спорить. Меда уговорила бы себя тем, что в её видении ситуации всем будет легче, она бы придумала себе иллюзию, избегая раненого взгляда Роланда, спекулируя его чувствами... Все это было бы, люби она его хоть на йоту меньше. Блэк думала, что когда мужчина откажется от дальнейшего нахождения в рядах Ордена ей полегчает. А на душу, словно, еще больший груз возложили. Она увидела в отражении любимых глаз себя, эгоистичную до сумасбродства, капризную, трусливую. А Роланд все равно любит свою Андромеду такой, как она есть. И прощает ей все, включая издевки, жестокость и цинизм. Предает самого себя, чтобы ей было легче жить и спать. Но разве она сможет спать спокойно после этого?
- Подожд... - Поздно. Вулф устало пошел в душ, спасаться от невзгод, боли и Меды.
Хотелось птицей взлететь в спальню, покидать в чемодан вещи и скрыться из этого дома как можно быстрее. Но девушка не торопилась. Одна лишь мысль о том, что будет с её любимым человеком после того, как дверь за Андромедой захлопнется - вселяла ужас. Она почти сдалась.
Спустя полчаса, мужчина, обернутый в полотенце молча курил на кухне, а Меда, не в состоянии выдержать этой скорби, подошла со спины и принялась втирать в гематому на плече горячую мазь. Ей нужно было что-то сказать, объяснить, оправдаться. Да, черт подери, оправдаться. После такого скандала и на коленях просить прощения не зазорно.
Блэковская кровь испаряется из моих сосудов.
- Роланд... - Тяжело выдохнув, продолжила. - Как мне знать, что ты вернешься целым? Дай мне гарантию и...может быть...мы с твоей совестью договоримся.
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-10 23:59:30)
Но вера осталась
И надежда живёт.
Я знаю, что любовь
Никогда не умрёт.
Лишь дай мне иллюзию,
Что всё не так уж плохо
И расскажи мне сказку
Со счастливым концом.
Он сидел молча, прикрыв глаза. Яркий свет лампы немного раздражал. Третий окурок отправился в раковину. В горле противно першило, все же он уже вполне успел забыть об этой пагубной привычке. Мягкие, любимые руки аккуратно втирали в больное плечо мазь.
- Роланд... - девушка тяжело выдохнув, продолжила. - Как мне знать, что ты вернешься целым? Дай мне гарантию и...может быть...мы с твоей совестью договоримся.
И это было более чем справедливо. Только какую он мог дать ей гарантию?
- На самом деле я лишь обещал, что буду следить за настроениями в школе. Не более того. Поверь, это совершенно не опасно.
Роланд улыбнулся, разворачиваясь к Андромеде и обнимая ее за талию. Это было самое родное, самое нежное и любимое тепло, которое он чувствовал всегда, когда был рядом с нею. Нет, он не мог позволить себе умереть даже ради самых высоких идеалов. Он не имеет права оставить ее одну.
- И моя совесть вовсе не прочь с тобой договориться, - грусть и все эти давящие эмоции как-то растворились. Становилось легко и спокойно. И плечо вроде уже и не беспокоило...
Тихо спит моя любовь,
Закрывает окна на ночь.
Дай ему волшебных снов,
Ветер с неба ровно в полночь.
Андромеда пыталась сдержать спазм в горле, который бывает только тогда, когда человеку хочется зарыдать в голос, надрывно, задыхаясь - но он сдерживается. Прячет лицо в груди Роланда, стараясь не выказать своего состояния, ведь все только начало налаживаться. Для него. Такая себе утопия. Иллюзия спокойствия и того, что все закончилось, хотя бы на сегодня.
Поверь, это совершенно не опасно.
Блэк еле сдержала себя, чтоб не фыркнуть, исполненная горькой иронией. Уж кто-кто, а она после этого вечера знала, что все, что связано с Орденом Феникса - опасно. А еще Меда понимала, что Пожиратели в масках, а глупые повстанцы не скрывают лица, а значит...Беллатрикс узнает Роланда без труда. Сестры Блэк всегда были близки, такие себе неразделимые составляющие одного целого. Беллс никогда не простит Вулфу того, что он украл частичку её души, и так искромсанной злодеяниями молодой миссис Лестрейндж. И получается, что Андромеда не в состоянии удержать любимого человека, отпуская фактически в руки к фанатичной сестре, исполненной ненависти, ревности и мести.
- О, как бы я хотела, чтоб это было так...
Она говорила тихо и низким голосом, потому что едва ли справлялась с тем, как душат горло слезы. Почти обуздав себя, Меда обняла Роланда, и коснувшись поцелуем уголка его губ, мягко взяла за руку.
- Ты, верно, невыносимо хочешь спать.
Той ночью Меда почти не спала, ведь каждый раз, на какое-то время засыпая, ей снилась смерть Вулфа. Это стало какой-то идеей-фикс. Она ерзала щекой по его здоровому плечу, ни на секунду не выпуская из объятий. Было невыносимо страшно. Андромеда чувствовала в воздухе беду, она как старая цыганка без спросу вломилась к ним в жизнь. Блэк закрыла дверь на все замки, но Роланд беспечно открыл окно.
Всегда находили?
Не знаю, не знаю!
Мы болью платили,
Бездумно страницы листая
Неписаных судеб.
Ни ада, ни рая,
Мы были, мы будем
Я знаю, я знаю.
Конечно. Сон - лучшее лекарство. Роланд забылся еда коснувшись головой подушки. Впервые с самого раннего детства ему снились кошмары. Хотя то, что было в детстве, теперь уже и нельзя назвать кошмаром как таковым. Какие-то сказочные монстры, которых даже в мире волшебников не существует. Так, фантастические кино от двух до пяти. Взрослым снятся совершенно иные сны. И кошмары тоже - иные. Роланду снилось, как он приходит в свой же дом, как бегает из комнаты в комнату, но все они пусты. Мебель и предметы интерьера покрылись плотным слоем пыли. Он ищет Андромеду, а ее нигде нет. Бессознательное вовсе не собирается шутить с ним и загадывать загадки, все до предельного просто. Вот он - твой самый ужасный, пробивающий до дрожи страх. Несколько раз он просыпался, видел спящую или нет девушку рядом и засыпал вновь. Но кошмар все равно повторялся.
Он проснулся рано. Кажется, не было еще и девяти утра. И это было для него совершенно несвойственно. Плечо немного ныло, но со вчерашними ощущениями нельзя было и сравнивать. Роланд решил не будить девушку, поэтому тихонько оделся и спустился в гостиную. Вскоре он уже сидел в кресле с чашкой горячего кофе. Кажется, вчерашний ужас так и остался в дне вчерашнем. Кажется, что они сумели все это решить без жертв. Говорят, что когда кажется - креститься надо. Незнакомая сова бескомпромиссно стучала клювом в окно, требуя, чтобы ее наконец-то впустили. Роланд открыл форточку, пустил птицу, забрал у нее письмо и выпустил обратно. Это была короткая записка: "Срочно нужен." Пароли, явки, адреса... Роланд зашел на кухню, оставив там послание Андромеде, что постарается вернуться как можно скорее, и чтобы она не волновалась, и что он будет очень стараться, чтобы вчерашнее не повторилось. Как будто что-то могло зависеть от его стараний. Впрочем, сегодня он четко намеревался сказать орденцам, что твердо решил ограничить свое с ними сотрудничество работой в школе - и не более того, что у него есть на это веские причины. Закончив записку коротким, но емким "Люблю тебя", он залпом допил кофе и вышел из дома.
День выдался на удивление солнечным и настолько теплым, что кривая настроение неумолимо ползла вверх, несмотря на все сомнения, тревоги и переживания. Они встречались на самой окраине города, в безлюдном месте. Просто хотели обсудить вчерашние события. Роланд даже толком не понимал, зачем он вдруг здесь понадобился. Он успел сказать то, что собирался. И его даже поддержали, решив, что и действительно, если с ним что-нибудь случится здесь, то им придется долго искать своего человека в Хогвартсе, не говоря уже о том, что неизвестно, кто же тогда займет место преподавателя защиты от темных искусств. И вроде бы все было хорошо, и даже прекрасно. Прошел всего час, они уже собирались расходиться. Роланд даже подумал, что успеет вернуться до того, как Андромеда проснется. Какой-то резкий шум сзади, он не успевает закончить мысль и падает на не успевшую прогреться весенним солнцем землю.
We breath the air do you remember
How you used to touch my hand.
You're not aware, your hands keep still,
You just dont know that I am here.
It hurts too much, I pray now that soon
You're released to where you belong.
Андромеда уснула под утро, скорее уже от переутомления и общей усталости, нежели от желания спать. Тогда ей не снилось ничего, такая себе, дрожащая от неизбежности темнота, которая страшна сама по себе. Она проснулась ближе к полудню, стараясь скинуть с себя оковы сна - побежала в душ. Блэк и в голову не могло придти, что Роланд куда-то ушел. После вечернего разговора ей казалось, что он сделает перерыв на какое-то время, чтоб залечить раны и успокоить ситуацию в своем доме. Беспечная девушка, Меда была святой наивностью в политических и военных интригах. Ей думалось, что Вулф ждет её на кухне, с трубкой и кружкой своего обожаемого кофе. Она выйдет к нему, поцелует, и начнется хороший день. Даже погода располагала к улыбке, ласковое солнышко, теплый ветерок и щебет птиц. Жаль, Андромеда не заметила тяжелую грозовую тучу на горизонте.
Дойдя до кухни, и не обнаружив там Роланда, девушка тяжело опустилась на стул. Сбывались её худшие опасения: так теперь будет всегда. Блэк будет перманентно ждать своего любимого, а тот будет возвращаться целый и не совсем, как всегда, обязательно поздно вечером. Сначала Меда будет орать, как вчера, а потом привыкнет к войне и к бедам. Но никогда к тому, что каждый день рискует его потерять. Возможно, она быстро постареет, а седина тронет темные кудри на момент двадцатипятилетия. Если она, конечно, доживет.
Повертев в руках чашку из-под кофе, Андромеда наткнулась на записку. Её славный Роланд писал о том, что он будет стараться как можно быстрее, лишь бы она, Меда, не волновалась. Когда глаза пробегались по строчке "Люблю тебя", и сердце наполнялось теплотой - в дверь постучали. Сердце девушки улетело в пятки, и она поспешила в прихожую. Когда не стучат - барабанят кулаками в дверь, счастья не жди.
- Андромеда, открывай быстрее!
Она и открывала так быстро, как могла, слушаясь знакомого голоса, не принадлежащего Вулфу. Вот только руки не слушались, тряслись как у неврастеника. Наконец, отворив дверь - застыла на пороге. Фрэнк с Алисой. А у Фрэнка на руках... тело Роланда. Крик вырвался из груди, сдавленный и хриплый, сама же девушка не могла пошевелиться. Рубашка пропитана кровью, грудь едва вздымается от слабого дыхания, а все тело словно изрезано. Только одно заклинание могло вот так покалечить человека, и это Sectumsempra, изобретенная Северусом, еще когда они учились в школе.
- В гостиную...на диван его. Живо!!!
Лонгботтомы, спотыкаясь ринулись окончательно транспортировать профессора Вулфа. Алиса причитала о том, что ни одно из испробованных ими заклинаний не действовало. О том, что они не знают контрзаклятия от этой напасти. Зато Андромеда знала, вернее когда-то знала, а сейчас судорожно пыталась вспомнить. Они со Снейпом дружили в школе, и последний показывал соседке по парте свои наработки.
- Vulmera Sanentum! - Дрожащий голос, палочка в руках ходуном ходит. Никакого эффекта. - Vulmera Sanentum! - Слезы из глаз брызгают, она почти не видит происходящего. Ей кажется, что Роланд почти перестал дышать. - Vulmera Sanentum! Vulmera Sanentum! Vulmera Sanentum!!! - Криком. Так, что орденцам показалось, что стекла задрожали. Им было жаль свою, когда-то, однокурсницу, ведь они еще когда несли Вулфа домой, испробовав все методы, полагали, что несут профессора ЗОТИ попрощаться с любимой. Когда от последнего произнесенного Андромедой заклинания раны начали затягиваться - молодые люди уже не могли понять, что происходит. Алиса почти начала оплакивать доброго улыбчивого Роланда, и жалеть безутешную полоумную Блэк.
А последняя упала возле дивана, уже не стараясь вытирать слезы с покрасневших глаз. Она казалась немножечко не в себе, и очень похожей на Беллатрикс: улыбка на заплаканном лице, абсолютно сумасшедшая, и руки все в крови Вулфа.
- Ты не умрешь от руки незнакомца, милый. Только от моей.
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-12 15:53:22)
Место мое здесь.
Пусто и холодно мне.
От тоски и молчания рвется надежды нить.
Место твое здесь.
Руки мои берешь и греешь,
Нежным дыханием, вновь заставляя жить.
Совершенно не хотелось открывать глаза. Роланд очнулся, пока даже не понимая, где именно находится. Все еще с закрытыми глазами он пытался восстановить недавние события в памяти. Сова с письмом, встреча с орденцами, вроде бы все было хорошо, они договорились, что не будут привлекать его к боевым операциям... Все было хорошо? А потом какой-то резкий удар, острая режущая боль, ноги не держат, он падает куда-то... А дальше ничего - пустота. И вот лишь сейчас он очнулся, судя по всему, уже дома. Роланд зажмурился, надеясь, чтобы все эти воспоминания оказались лишь плохим сном. К сожалению, его мечтам не суждено было сбыться.
Он открыл глаза, обнаруживая, что лежит на диване в собственной гостиной. Противное ощущение мокрой и липкой рубашки. Он дотронулся до одежды, пачкая руки в собственной крови. Как мне вообще удалось выжить? Он с трудом сел, оглядываясь по сторонам. Голова гудела, все тело болело. Действительно, играть в войнушку в тридцать шесть - не слишком ли это для тебя? Взгляд остановился на сидящей на полу Андромеде. Измученная, заплаканная, перепачканная в крови...
Как теперь я смогу просить твоего прощения? Почему ты вообще до сих пор здесь? Почему не собрала вещи не ушла, видя сколько боли я оказывается способен тебе причинить? Роланд смотрел на девушку, отчаянно желая заговорить с ней, но совершенно не зная какие тут можно подобрать слова. Он обманул ее. Обещал, что с ним ничего не случится, что не будет ни во что ввязываться. Да и сейчас не ввязывался. Случайность. Фатальная случайность, но разве теперь она сможет ему поверить? Да и верит ли он себе сам? Хотелось коснуться ее руки, погладить по голове, успокоить - смотри, со мной все хорошо, но было стыдно. Стыдно даже смотреть ей в глаза. Оставалось, пожалуй, лишь два варианта: либо она все же простит и тогда он будет готов дать хоть непреложный обет, что никогда не свяжет себя с этой войной, либо она не простит, соберет вещи, уйдет навсегда, и тогда он будет воевать, настойчиво ища смерти, пусть даже и от руки ее собственной сестры, потому что жить после такого расставания он уже точно не сможет.
- Что произошло? - закономерный вопрос, тихим и хриплым голосом, устремив взгляд в пол.
Сколько было уже боли. Сколько…
Горько. Каждый день так странно горько,
Но только роли не изменишь, и только…
Сколько будет ещё боли? СКОЛЬКО?
Руки у лица, плечи содрогаются от тихих рыданий - Андромеда с каждой секундой понимает, как близка была неизбежность. Она рвет душу, ненавидя себя за опрометчивость, неосторожного Роланда, медлительных Лонгботтомов, Пожирателей Смерти и Орден Феникса. Она ненавидит этот день, это обманчивое солнце и то, как они с Вулфом сами себя калечат. Ей нужно было забирать его из Англии уже очень давно. Такого специалиста в области преподавания ЗОТИ взяли бы в любой магической школе. Но нет же, глупые беспечные патриоты, они остались в Британии, в эпицентре войны. Только вот Меда надеялась, что удастся сохранить нейтралитет, а её Солнцу хотелось действовать.
- Что произошло?
Не дернулась, не обернулась, не пошевелилась - ей не хотелось говорить с ним, реагировать на него, видеть или осязать. Андромеда сидела к Роланду спиной, пытаясь наконец успокоить неуемные слезы. Но, надо сказать, что вопрос заданный мужчиной был важным. Девушка перевела взгляд на чету Лонгботтомов и прохрипела:
- Да... Что случилось?
Алиса посмотрела на мужа, и тот, стараясь не сбиваться рассказал историю о том: как Пожиратели решили взять реванш после вечернего поражения, как их застали врасплох, а затем тихо, под всхлипы Алисы о том, что его жена чудом оттащила Роланда с поля битвы, а Эдгара Боунса и малышки Медоуз уже нет в живых. В гостиной повисло тягостное молчание. Каждый думал о своем, решая, как жить дальше и оплакивая погибших настолько сильно, насколько знал их. Андромеда понимала, что надо дожать Вулфа, заставить его уйти из Ордена, но не могла вымолвить этих слов.
Не успокоится же. Каждую смерть будет переживать, как свою вину...
- Как в эту вашу сектанскую общину вступить, говорите?
Меда провела тыльной стороной ладони по лбу, оставляя красную полосу и наконец посмотрела на своего любимого человека. Если он не останется с ней в безопасность, значит она пойдет с ним воевать.
Отредактировано Andromeda Black (2012-01-12 16:55:04)
Разве хватит ума, чтобы что-то понять,
Разве хватить ночей чтобы что-то решить,
Но не хватит духу не подняться и встать
И голодной пуле не показать себя.
- Да... Что случилось?
Только сейчас Роланд обернулся и увидел Алису и Фрэнка. Интересно, это они меня принесли? Надо бы поблагодарить... Все было как в замедленном действии. Он смотрел на Лонгботтомов - на Алису, всю в слезах, на Фрэнка, который рассказывал как все было на самом деле. Как его голос дрожал. Но все это было почему-то далеко, будто бы и не с ним. Роланд слушал молча, с отсутствующим взглядом. Он чувствовал полную опустошенность. Наверное, именно в такие моменты люди просто берут самые важные вещи и уезжают на другой конец планеты, чтобы жить по-новому, что наполнить свою жизнь чем-то еще, кроме боли и потерь.
- Как в эту вашу сектанскую общину вступить, говорите?
Роланд невольно потер глаза, в надежде, что ему просто послышалось. Нет, она не может... Зато тогда ты сможешь на своей шкуре прочувствовать все то, что она успела пережить за последние два дня. Хочешь?
Роланд с трудом поднялся, поблагодарил Алису и Фрэнка за то, что спасли ему жизнь, за то, что не оставили там, но аккуратно попросил уйти. Он с трудом прошел в прихожую, провожая супругов. Незачем им больше здесь быть. Им нужно тоже прийти в себя, и лучше пусть сделают это дома, в тишине и спокойствии, если это еще вообще возможно. Роланд вернулся в гостиную, опустился на пол рядом с девушкой.
- Никто никуда не будет вступать. - он тяжело вздохнул, опираясь спиной о край дивана, - Я думаю, нам нужно уехать.
Действительно, почему бы не уехать в ту же Францию? Роланд без проблем найдет себе работу, тем более там есть где жить. И вообще хорошая страна... Да, это было утопией - бежать с поля боя.
Делаешь, думаешь, мысли усилия,
Во имя светлого и чтоб без насилия,
Отдаешь раненной твари заветную,
Сердцем согретую, любовь безответную.
Пишешь, терзаешься, страхи, борения,
Ручкой непишущей все стихотворения,
Падаешь на людях, смех унижающий,
Смотришь всё на меня...
Роланд, собирая крохи сил проводил Лонгботтомов и вернулся, опустившись на пол у дивана, рядом с Андромедой. Она знала, что мужчина начнет отговаривать её от этой затеи, убеждать, ставить ультиматумы. Только Меда уже все решила, не желая в этот раз советоваться с Вулфом. Если начнется демагогия - он обязательно отговорит Блэк от решений, основанных на одной лишь злости и обиде. Только девушка уже точно знала, что им не сбежать и не скрыться от этой войны, потому что она поселилась в сердцах, безжалостно выжигая все остальное беспощадным черным огнем. Не в состоянии выжечь только чувства друг к другу, но если они и дальше порознь, то все возможно...
- Никто никуда не будет вступать. Я думаю, нам нужно уехать.
- Ты уже думал. До того додумался, что я думала - не вытащу тебя с того света. Хватит. - Андромеда встала с пола и отправилась на кухню, заваривать крепкий черный чай и искать шоколад, для восстановления сил. - Алиса с Фрэнком - всегда вместе, посмотри на них. У них никогда нет чувства неведения, и если они погибнут, то вместе. - Девушка чуть повысила голос, чтоб её было слышно из кухни. Спустя несколько минут на столик в гостиной перекочевали две чашки чая и плитка шоколада. - Ешь.
Меда понимала, что все уже сделано, и не видела смысла лишний раз тратить свои нервы, напрягая уши Роланда визгливым криком. Она просто диктовала свои условия, безапелляционно и бесстрастно.
- Уже поздно бежать, мое Солнце. Ничего не изменится от моего вступление в ряды Ордена. Просто я буду еще чаще мелькать у тебя перед глазами.
Не маши мне рукой. Было время – ты нужен был рядом.
Небо видит те слезы, что ночью пролиты тайком.
Кто делил со мной радость и боль, остаются со мною.
Мы уйдем, изнутри открывая двери огнем.
- Алиса с Фрэнком - всегда вместе, посмотри на них. У них никогда нет чувства неведения, и если они погибнут, то вместе.
Андромеда вернулась в гостиную с двумя чашками чая и шоколадом. Горячий напиток будто бы обладал целительными свойствами, разливаясь по организму, согревая изнутри. Шоколад тоже был очень кстати. Считается, что он содержит гормон радости. Наверное, это только в тех случаях, когда действительно есть чему радоваться. Не сейчас и не сегодня.
Фрэнк и Алиса? Да, они всегда вместе. Они счастливы вдвоем в этой борьбе, но Роланд никогда не верил в то, что отправляясь на очередную вылазку, они хотя бы подсознательно не проклинают друг друга за то, что каждый может банально не вернуться. Просто может так, бок о бок, легче? Не нужно ходить по дому из угла в угол и ждать: придет или уже нет, или принесут... Прямо как его сегодня. Но ему сегодня повезло, а в следующий раз может не повести. И он будет виноват перед Андромедой даже посмертно за то, что вновь заставит ее страдать. Умереть, оставляя на земле того, кто так сильно тебя любит - вершина эгоизма.
- - Уже поздно бежать, мое Солнце. Ничего не изменится от моего вступление в ряды Ордена. Просто я буду еще чаще мелькать у тебя перед глазами.
Нет, изменится слишком много. Роланд прекрасно понимал, что такая война может сделать с девушкой. Он до дрожи не хотел видеть жестокость в ее глазах, он не хотел, чтобы изменились черты такого любимого лица, чтобы она видела смерть, чтобы сама приближалась к ней хоть на миллиметр. И теперь он и сам готов был от всего этого отказаться. Пусть он станет предателем, пусть его совесть не будет чиста, она сумеет снести этот удар. Но Андромеда была так категорична, что Роланд боялся, что он опоздал, что теперь девушка не уступит, а будет намертво стоять на своем. Сумеет ли он ее отговорить?
- Ты правда думаешь, что ничего не изменится? - он осторожно коснулся ее руки, - А когда однажды ты станешь против своей родной сестры, подумай! Неужели оно того стоит? Я не хочу тебя терять. Ты чудесная, замечательная! Ты не должна быть среди этой грязи, смертей, всего этого... Я прошу тебя, Меда, - он с искренней мольбой посмотрел в глаза девушки, - Нет, я тебя умоляю - откажись от этой идеи. Я сделаю все, что угодно. Я готов поклясться, что больше близко не подойду к Ордену. Мы можем также работать в Хогвартсе или уехать в любую точку земного шара, куда захочешь.
Сейчас не было времени на завуалированные аллегорические фразы. Он говорил прямо, так, как думал. Без тени сомнения.
- Пожалуйста, милая. Я сделаю все, что угодно, но не пущу тебя на эту войну. И я не прощу себе, если с тобой хоть что-нибудь случиться.
Если я умру - на твоих руках,
Ты меня оплакивать не спеши,
Как могу уйти, возвратиться в прах,
Не насытив глаз, не смерив души
Не при звездах приду, да не при луне,
В темный волчий час на твое крыльцо,
Выйди, выйди, сердце мое, ко мне,
Дай мне вновь увидеть твое лицо...
Ситуация возникла абсолютно патовая. А после того, как Роланд подсказал девушке, что она может встретиться на поле боя с Беллой, происходящее казалось абсолютно неразрешимым. Андромеда знала, что старшая сестра убьет и её, не задумываясь, лишь блеснув болью в темных глазах. Слишком много их связывало, чтоб хладнокровно перерезать нить жизни своей сестры, чтоб без боли. Меда не строила иллюзий по поводу своих умений. Да, она хорошо знала теорию, и за три года практики – отлично пользовалась заклинаниями из школьной программы. Но уровень Школы Авроров, но Темная магия… Она уложит на лопатки многих, кроме тех, кто являлся кругом приближенных Темного Лорда, с ними девушка соперничать не станет. Но если Роланду будет угрожать опасность, то кинется не раздумывая. И умрет, наверное. А знаете…. И к черту! Попытаться спасти человека, которого безмерно любишь, и погибнуть лучше, чем сидеть в четырех стенах и трястись в неведении и бездействии.
Роланд умолял её. Не просил, а именно умолял не соваться на войну, оставив её другим, а самим сбежать, исчезнуть, бросить родную Англию, чтобы вернуться сюда, когда все успокоится, или не вернуться.
- Ты знаешь, наверное, я еще в шоковом состоянии и не понимаю, что творю… Ты представляешь, я отговариваю тебя бежать из страны?! Да я хотела забрать тебя отсюда больше всего на свете! Раньше.
Андромеда взяла любимого за руку, опустив голову и коснувшись её лбом. На улице начинался дождь, и ветер приносил запах необратимой грозы сквозь распахнутые окна. И как только Меда умудрилась её проворонить?
- Я сейчас тебя испугаю, но я хочу детей. Очень-очень. Не сейчас, конечно. Потом. Только, что я им скажу, почему папа, блестящий волшебник, не обуздав эмоции, бросил родину, захватив с собой маму, и попросту сбежал? Мы не может уйти так. Как не смогли Эдгар и Доркас. Помнишь, какие у неё были косички цвета лета? А Боунс, брат Амелии, всегда такой важный, пока не засмеется. Они очень любили жизнь, особенно Медоуз. Мы с ней учились вместе. – Андромеда подняла измученные глаза. Что-то в ней изменилось за этот день. Боль многое поставила на места. – Я все еще не до конца разделяю идеи Ордена. Но думаю, если мы останемся в Хогвартсе и будем обеспечивать безопасность учеников, то уже это будет лучше побега. Мы не будем драться. Не нужно будет себе ничего прощать. Прости меня за эгоизм вчера вечером. Ты знаешь, до меня всегда доходит днем позже…
В царстве глупости и стяжательства,
Среди гор барахла казенного,
Есть приятное обстоятельство -
Я люблю тебя - это здорово.
Роланд слушал девушку внимательно, осторожно гладя ее по голове. Все, что она говорила было чистейшей правдой. Конечно, он никогда не простит, в первую очередь, самому себе, если сейчас, в разгар войны, просто возьмет и уедет из страны. Да, это подло, низко и безнравственно. И он сам это прекрасно понимает. Другое дело в том, что ради спокойствия и благополучия Андромеды он готов был вообще на все.
- Я сейчас тебя испугаю, но я хочу детей. Очень-очень. Не сейчас, конечно. Потом.
Роланд улыбнулся, услышав эти слова. Пожалуй, это было именно то, чего на самом деле ждет каждый мужчина. Когда ты слышишь из уст своей любимой женщины, что она хочет видеть тебя отцом своих детей... Разве может быть что-то более честное, серьезное, настоящее?
– Я все еще не до конца разделяю идеи Ордена. Но думаю, если мы останемся в Хогвартсе и будем обеспечивать безопасность учеников, то уже это будет лучше побега. Мы не будем драться. Не нужно будет себе ничего прощать. Прости меня за эгоизм вчера вечером. Ты знаешь, до меня всегда доходит днем позже…
- Все в порядке. И ты права, нам стоит вернуться в Хогвартс и делать то, что в наших силах. Так будет лучше для всех, без исключения.
Он говорил будто бы в тумане, все еще слыша те, предыдущие слова. Дети... лет пять назад он вряд ли мог об этом даже подумать. А за последние три года Андромеда сумела очень сильно его изменить. В таком возрасте ведь уже пора повзрослеть, не так ли? И теперь он четко знал, какой хочет видеть свою дальнейшую жизнь. Нашу жизнь.
Роланд внимательно посмотрел на девушку, пожалуй настолько серьезно, что это могло бы ее испугать. Было сложно собраться с мыслями, как бывает всегда, когда говоришь что-то впервые. Когда впервые идешь на столь серьезный и ответственный шаг. Но внутри у Роланда была железная уверенность в том, что то, что он собирается сказать - это его самое большое и искреннее желание. И он просто не может представить, о чем еще большем вообще можно мечтать.
- Я хочу тебе кое-что сказать сейчас, - он развернулся к девушке и взял ее за руки, - Я понимаю, что обычно это происходит не совсем так, - Роланд критически посмотрел на свою окровавленную рубашку, но медлить ему все равно не хотелось, - Возможно я не достаточно подготовился к этому, но все-таки хочу спросить тебя прямо сейчас, - он глубоко вздохнул и чуть улыбнулся, - Выйдешь за меня?
Звон стоит в ушах и трудней дышать,
И прядется не шерсть - только мягкий шелк.
И зачем мне, право, моя душа,
Если ей у тебя, мой гость, хорошо?
Они достигли консенсуса. Как всегда, без особо «резких» движений, ограничиваясь лишь нормальным проникновенным разговором со здоровыми аргументами. Многие приятели, как Андромеды, так и Роланда – удивлялись, насколько им было хорошо вместе, невзирая на разницу в возрасте, ведь согласитесь, тринадцать лет это не шутки. На самом деле все было проще: им двоим было по пятнадцать, в душе конечно. Такие себе души подростков, руководящие взрослыми телами. Отчаянные, как все дети, бесшабашные и слушающие лишь голос сердца. Оба вспыльчивые, но отходчивые, никогда не держащие зла, и не напоминающие о былых обидах.
Меда немного успокоилась, укрепляя в сознании понимание, что они все делают правильно. Дети даже не поймут, кто их защищает и почему. Они останутся все тем же профессором Вулфом и его практиканткой, мисс Блэк – смешливые и забавные, подкалывающие друг друга во время уроков, душевные к каждому ученику. Очень просто выполнять свою работу, одновременно выполняя «партийное» поручение. Просто нужно стать чуточку более внимательными.
В приступе умиротворения, Андромеда не сразу заметила, что Роланд как-то странно на неё смотрит. Она даже принялась перебирать, что же с ней не так. На самом деле «не так» было все: руки все еще в крови, одежда, и даже лоб; растрепанная, с припухшими от слез глазами, ну и конечно вымазанная шоколадом у рта. Та еще красавица. Девушка уже собиралась немножко привести себя в порядок, как её Солнце заговорил, и все мысли разом ушли из головы. Вулф замолчал, а Меда еще с минуту сидела как громом пораженная, переваривая информацию.
Замуж?
Левая бровь поползла вверх, рискую улететь, а сама девушка всматривалась любимому в лицо, пытаясь отыскать признаки сотрясения мозга. Ведь он точно ударился головой! Нет, не подумайте, что Андромеда против, просто она всегда пыталась избегать формальностей. Они и так жили как супружеская пара, разве что без колец. Но разве от кольца что-то изменится? Хотя, конечно, это еще одно подтверждение любви. Связать себя законными узами с человеком, и прожить с ним до последнего вздоха. Ведь они не разведутся, слишком много пережили, даже включая этот день, чтоб расходиться. А сама любовь проверена тремя годами, не угасая ни на день. В таком случае, можно и замуж…
Андромеда едва сжала руки Роланда в своих руках, и с рассеянной улыбкой на лице пробормотала:
- Так что, меня будут называть миссис Вулф? – Девушка смущенно опустила глаза, и прошептала. – Да.
Вы здесь » NOX. Marauders era. » Омут памяти » А мне еще дорого то, что уже пахнет бензином.
