Худощавый мальчонка лет семнадцати вышел из-за угла Косого переулка. Глядя на его добродушное, почти детское лицо нельзя было и подумать, что юнец оказался в разгар войны на главной аллее магического Лондона не от дурной головы, а по важному заданию. Храбрый человечек особо не скрываясь нес обнищалым магам, просящим милостыню целый пакет снеди и несколько теплых одеял. Уилл Форбс, а именно так он представился бедным людям, отлично знал, что патруль пройдет по переулку только через полтора часа, а значит времени было в избытке. Занимаясь подобной благотворительностью уже несколько месяцев, паренек изучил расписание Пожирателей смерти и не ждал сюрпризов. Он радовался мартовскому едва теплому солнцу и первой молодой траве. Только неприятное першение в горле не давало покоя. Впрочем, к побочным эффектам оборотного зелья  Андромеда Кэрроу уже почти привыкла.
- Сью, малышка! - Меда в облике юнца бросилась обнимать маленькую девочку лет трех. - Там в пакете леденцы. - Маленькая Сьюзан улыбнулась подмигивающему Уиллу, он был её добрым другом. Тем временем темноволосый парнишка обернулся к отцу девочки, резко посерьезнев. - Скотт, Виктории нужно тепло и горячее питье. Я не знаю, сколько мы продержимся так, без лекарств. Кто у вас сегодня дежурный? Пускай готовят тарелки.
Андромеда добра к этим людям, а они души не чают в Уилле Форбсе. Хотя, положа руку на сердце, все не всегда было столь радужно. Не далее как шестнадцать лет назад эти полукровные волшебники ненавидели её. После того страшного слова "виновен", произнесенного в суде как приговор Амикусу, люди чуть ли не плевали ей в спину. Она была женой убийцы чьих-то друзей, родителей, детей. Бывшие приятели, однокурсники, знакомые - они просто отвернулись от миссис Кэрроу. Обплеваная и оболганная, первые несколько лет она выходила из Малфой-менора только чтоб направится в тюрьму, к супругу, которого не оставляла все пятнадцать лет. Андромеда вынужденно поселилась в доме у младшей сестры, ведь в их с Амикусом поместье жизнь без мужа казалась невыносимой. А потом люди привыкли к её пребыванию в обществе, хотя по прежнему считали изгоем. Ну, привыкли - громко сказано, им просто деваться было некуда, да и мусолить одну и ту же тему наконец надоело. А в итоге отказалось, что их сердца были чествее чем её. Ведь именно из-за этой затаенной обиды миссис Кэрроу не могла показать своего лица, прячась за маской мальчишки. А еще потому, что если Амикус узнает, то можно начинать сколачивать четырнадцать досок, ну, чтоб крышка была красивая.
- ...ешь, Сью. Да, и творог тоже ешь. У тебя будут красивые волосы, ногти и зубы. - Андромеда иногда думала, что будь у них с Амикусом такая доченька как Сьюзан, они бы её на руках носили и пылинки бы сдували. Но жадное небо распорядилось иначе, и не дало шанса побыть счастливыми родителями. Оно вообще было большой скрягой касательно счастья. - А еще...
  Договорить не удалось. Очень сложно закончить мысль, когда тебя настойчиво тормошат за плечо. Андромеда-Уилл резко обернулась и застыла камнем. На то, что её с поличным поймает собственный супруг, женщина точно не расчитывала. Помолившись всем известным богам, Меда откашлялась и стараясь убрать дрожь из голоса промямлила:
- Я могу вам чем-нибудь помочь?

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-15 16:50:54)

Глядя в жестокие глаза Амикуса, миссис Кэрроу не могла понять, как это все его жертвы не умерли от страха еще тогда, когда он их только ловил. Никакого сочувствия к бедным людям, ни нежелание травмировать ребенка своим  поведением, откровенно говоря, тотального подонка, ни, хотя бы фальшивой вежливости к незнакомцу! Андромеде было любопытно, как настроить этот волшебный рычажок, который мгновенно отключает все эмоции. Скажи этим людям, что Амикус Кэрроу на самом деле любящий супруг и многим хороший друг, они бы не поверили, сочтя Уилла Форбса попросту сказочником. Глядя в мрачные, как грозовые тучи, глаза палача как-то сложно было рассуждать о возможной человечности. Меда, к примеру, могла думать только о том, что будет, когда через минут сорок закончится действие зелья. А если учесть, что в процессе приготовления Кэрроу использовала остатки ингредиентов, то, возможно, и того раньше...
   Уилл Форбс брыкался в руках Амикуса как только мог, максимально выворачивая шею, чтобы последний раз посмотреть на девочку. Всех остальных словно не было, как будто они были серостью, а Сьюзан одна - яркая, живая. Может быть ради этого солнечного ребенка Андромеда и появлялась в Косом переулке последнее время. Миссис Кэрроу иногда ужасно злилась на простаковатого и недалекого Скотта, который не додумался вовремя сбежать, обрекая свое единственное дитя на нищую и голодную жизнь. Меда тогда видела маленькую Сью, вероятно, в последний раз. Амикус вряд ли даст ей еще хотя бы одну возможность помочь нищим, а без поддержки Уилла маленькая не проживет долго. Представив истощенное бездыханное тельце ребенка в сточной канаве в пригороде, а именно там егеря организовали так называемое кладбище, Андромеда устремила весь свой праведный гнев на супруга. Ей понадобилось большое усилие воли и давно похороненый актерский талант, чтоб не выдать себя.
- А не много ли Вы себе позволяете? - Почти истерически зашипела Андромеда почему-то, сделавшимся тонким мальчишеским голоском, когда мистер Кэрроу практически волоком притащил её в один из обветшалых домов в Лютном переулке. - Я досконально изучил все новые трактаты и поправки к законам. Нигде, я вас уверяю, не было сказано о том, что нельзя заговорить с человеком на улице или предложить ему еды.   Небольшая комнатка с серыми стенами. Грязная, как бывает только в подобных домах, сырая с запахом плесени. Предполаглись: клопы, крысы и прочие мерзкие твари. Андромеда неодобрительно посмотрела на супруга фирменным взглядом брезгливой женщины, что, верно, уморительно смотрелось на лице молодого мальчишки, и еще раз попыталась выдернуть руку из хватки супруга. Сильный, зараза... Сильный, умный, но черт подери, когда хочет, может быть редкой сволочью.
- Вы привели меня сюда за руку подержать? Меня зовут Уилл Форбс и я требую, чтобы вы меня незамедлительно отпустили. У вас нет оснований меня задерживать. И да, вы ведете себя недостойно. Смею полагать, что это от того, что последний стакан огневиски явно был лишним, мистер Кэрроу.
Поведение Андромеды и без того было безрассудным. Разумнее всего было бы вести себя тише воды, ниже травы, чтобы Амикус поскорее отпустил мальчишку домой. Но Меда была до такой степени взбешена поведением супруга в Косом переулке, что все меньше и меньше следила за языком. Все потому что она не привыкла бояться Кэрроу. Ну, во всяком случае, того, которого она знала до этого дня - точно опасаться не стоило, Андромеде так точно. Ко всему вышеперечисленному, женщина вконец забылась и приблизившись к лицу Амикуса втянула воздух. Лицо Уилла Форбса скривилось от запаха алкоголя, он картинно возвел глаза к потолку, насчитав разом троих пауков, и помахал рукой у носа, словно отгоняя запах. Не слушаешь родную жену, так хоть мальчишку послушай. Если я сейчас впервые за двадцать лет получу по лицу, то хоть не зря!

Отредактировано Andromeda Black (2011-12-16 01:10:47)

Андромеду с головой захлестнул ужас. В мозгу звучало только одно: "допрыгалась". Теперь родной муж не узнает её в облике мальчишки, считает отъявленным нарушителем спокойствия свежепостроенного общества и грозится скормить змее Темного Лорда. Она и сама уже не была рада, что начала играться с Амикусом в шпионов под прикрытием, и не выложила все как есть. Покричал бы и успокоился, а теперь Меда разозлила выпившего супруга, который может покалечить миссис Кэрроу еще до того, как прекратиться действие оборотного зелья.
- Мистер Кэрроу, я на вашем месте не был бы столь опрометчивым. Знаете, как оно бывает: скормишь кого-то Нагайне, а потом раз и оказывается, что человечек-то ценный. Не берите греха на душу!
А потом, как оно раньше часто бывало - Андромеда получила за наглость, дерзость и длинный язык. Тело Уилла было еще более слабым нежели её собственное. Отлетев несколько метров и оказавшись на полу, Меда возмущенно воззрилась на Амикуса, с трудом различая слова. До нее начало доходить, что разъяренный супруг может и не предоставить змее ужина. Ну или подать Нагайне мальчишку, которого недавно порешил на грязном полу в заброшенном домишке в Лютном переулке. Женщина решила идти на попятную. Нужно было как-то вразумить Кэрроу, но не кричать же: "не трогай меня, дорогой, это я, твоя дура-жена"... Он тогда точно подумает, что мальчик мало того, что дерзкий наглец, еще и того, полоумный.
- Вы утопист, кажется. Ваша Анархия, как и ваша власть закончится вместе с войной. А потом наступит режим хоть и диктаторский, но все же помягче того, который вы себе выдумали. И каждая капля чистой крови будет на счету, поэтому и мою настоятельно прошу не разбазаривать, ибо она не грязнее вашей.
Андромеда осеклась, потому что последние предложения говорила уже своим собственным, женским немного визгливым от испуга голосом. Зелье действовало последние минуты, и Меда откашлявшись пыталась вернуть голосу хрипотцу и твердость Уилла. Затея эта успехом не увенчалась, и миссис Кэрроу тихонько бормотала лежа на полу: -Нет, ну что за чертовщина... И в самый неподходящий момент. Хотя, может, теперь я Нагайне не попаду. А может теперь точно мной и отужинают. Почему из всех троих сестер только мне досталась дурная голова?

Отредактировано Andromeda Black (2011-12-17 01:01:51)

И вовсе Андромеда не была бойцом. Она была хорошей женой – и это единственное достижение за прожитые годы. Вокруг неё кипела жизнь, а она лишь хранила очаг своей семьи, которая целых пятнадцать лет состояла из неё, призрачного Амикуса и несбывшихся надежд. Кэрроу посадили в тюрьму, когда им было по двадцать два. Большего удара для Меды сложно было и придумать. Сначала Белла с мужем и Станом, а через полгода супруг. Мама умерла через несколько месяцев после того, как посадили Амикуса. Сердце не могло смириться с тем, что старшая дочь в тюрьме, а младшие заклеймены позором, их с Циссой вызывали на допросы в Аврорат каждые три дня. Это был самый черный год в жизни Андромеды Кэрроу, тогда Нарцисса впервые нашла у неё седые волосы.
Миссис Кэрроу положила пятнадцать лет жизни на то, чтобы сберечь рассудок своего супруга в Азкабане. Она вела неравный бой с дементорами, которые неумолимо накладывали отпечаток на характер и привычки Амикуса. Меда посещала его стабильно каждые две недели, но этого всегда было мало. Сложно и сосчитать, сколько раз он выгонял её, заставлял жить собственной жизнью, умолял оставить его подыхать в сыром подземелье с вечно холодными стенами. Кэрроу боролся с женой первые года три-четыре, пока не понял, что она скорее останется насовсем, чем перестанет ходить к нему.
Андромеда помнила тот день, когда был совершен массовый побег из Азкабана, как будто это было вчера. Амикус зашел в их дом, в котором не был много лет и замер. Меда наблюдала за супругом, облокотившись о дверной косяк у входа в гостиную. Она не ждала, что он станет восторженно бросаться от одной вещи к другой, но очень боялась, как бы тюрьма не отняла у мужа все эмоции. Женщина со слезами на глазах шептала любимому человеку, что вот, наконец, он дома. Только, кажется, уютный дом, где много света и тепла почти перестал сниться Амикусу последние годы.
Относительно недавно, когда Андромеде исполнилось тридцать восемь, она внезапно поняла, что время стало идти поразительно быстро, и урожденная Блэк просто не могла угнаться за часовой стрелкой. Она прожила полжизни, спасая одного человека, не задумываясь, сколько людей придется спасать от него самого. Нет, не надо думать, что она предала любимого человека, просто Меда не давала людям умереть.
- А я не боец. Я миротворец.
Она схватилась за горящую огнем щеку и тихонько всхлипнула. Нет, не от обиды или несправедливости – это жизнь, в которую она вылезла из домашней тягомотины, просто было очень больно. А еще Амикус никогда её не бил, и было больно вдвойне. Мозгами она понимала, что супруг ударил по лицу Уилла Форбса.… Вот к чему приводит женская блажь.
Тело пронзила еще более резкая боль, и Андромеда опустила голову, чтобы Кэрроу не видел, насколько отвратительно выглядит процесс превращения обратно.  Кости меняли размер и форму, волосы удлинялись, менялись черты лица. И вот, спустя несколько секунд на полу вместо парнишки сидела темноволосая женщина в мужской одежде, неприятно сковывающей в области груди и чересчур длинными рукавами.
- Ну-ка подожди… - Меда с трудом встала с пола, потирая все еще неприятно жгущую щеку. – Ты только что чуть не убил ребенка лишь за то, что он помогал голодным людям и это я не думаю, что творю?!
Неотрывно глядя супругу в глаза, женщина замахнулась, чтоб ударить его по щеке, но отчего-то напряженная ладонь остановилась в нескольких сантиметрах от лица Амикуса.
  - Что ты, мать твою, вытворяешь? Такое у тебя теперь времяпрепровождение? Напиться вусмерть, отнять у одного ребенка еду и избить в каком-то клопятнике второго?! Я не строила иллюзий, но откуда мне было знать, что ты способен убить человека исключительно за человечность!

Отредактировано Andromeda Black (2011-12-17 17:41:55)

Именно поэтому им, никогда и не было скучно вместе. Все время открывать друг в друге что-то новое – это надо уметь. Не суть важно, хорошее или плохое, главное сам процесс. Оба знают, что обязательно помирятся, хотя может и будут вспоминать друг другу казусы в течении какого-то времени. Андромеда, например, абсолютно точно знала, что супруг эту историю с переодеванием запомнит надолго, как минимум в течение двух-трех месяцев время от времени будет проскакивать фраза «ну да, это тебе не мальчишкой по улицам шляться». Чета Кэрроу никогда не разведется, потому что если бы хотели – давно бы разошлись, им определили не один год подумать о правильности своего выбора. А ссоры – это часть производственного процесса, можно и потерпеть ради великой цели.
Правильно, давай: подышим на меня всякой гадостью, заломаем мне руки. Давай сделаем мне больно. И в какой это, интересно, вселенной я позволила обращаться с собой подобным образом?
Да, Меда не сдержалась и замахнулась на Амикуса. Но не ударила же, остановила… Просто потому, что не имела привычки драться с любимым человеком, будь он хоть тысячу раз не прав. Да и что она могла против него, даже в своем собственном теле? А с его стороны это напоминало уже не драку, а избиение. Ну ладно, предположим, что оплеуха предназначалась Форбсу, но кисти выламывал Кэрроу уже своей собственной, любимой, по его словам, жене. Чертовщина какая-то, ей-богу…
- Ой, тебя спровоцировать на что-то – плевое дело. Ты и так заводишься с пол оборота. Если честно, я думала, что ты отпустишь добряка Уилла Форбса. А когда ты показал зубы.… Да, я на какое-то время забылась.
Андромеда кривилась от боли, но не отдергивала руку, терпеливо ожидая, когда Амикус, наконец, успокоится. Так было всегда: он более вспыльчивый, нетерпимый, но отходчивый; она – как чугунная сковородка, медленно нагревается, больно бьет, и также медленно остываем. Весело им было вместе, если б только больно не делал.
Вот, не надо так сильно. Скажу как-нибудь спасибо за то, что руку не сломал.
Кэрроу погладил супругу по едва ли успокаивающейся щеке, а она не сдержавшись, отвернулась, чтоб не смотреть на него. Нет, не противно. Просто иногда она чувствовала себя редкой размазней. Ну, правда, что это такое: он её погладит, она разревется, глядя в любимые глаза, и все, помирились? Не пойдет.
- Ага, и людей ты убиваешь от безделья, потому что в детстве видел, как магглы котят топили, и травма на всю жизнь осталась? Оправдать можно все что угодно. Ты только скажи мне, - и окинув супруга критичным взглядом, останавливаясь на лихорадочно блестящих глазах и неестественном румянце, - мы ради вот этого всего пятнадцать лет боролись? Если да, то поздравляю, радость моя, мы выкинули полжизни псу под хвост.
А потом, Амикус, наконец, отпустил её руку, и Андромеда, потерев ноющее запястье все-таки воззрилась на мужа. Он задал вопрос, который витал в воздухе с момента её разоблачения, и ей нужно было некоторое время для раздумий. Собственно, зачем она это делала изначально или теперь? Давно ли предала идеалы супруга?
- Скажем так, можешь больше не ломать себе голову, благодаря кому эти люди все-таки пережили зиму. – Меда отошла к неровно забитому досками окну и принялась водить пальцем по копоти. Может быть, ей удалось усыпить его бдительность и провести с этими вылазками, но уж в мотивах Андромеды Амикус способен был разобраться не хуже её самой. – Я шла по Косому переулку с «важнейшим» заданием: купить Малфою подарок на день рожденья. Эти люди жались друг к другу в подворотне возле бакалейной, худые и явно голодные. Я подумала, что эти деньги могу потратить с большей пользой, нежели на очередную безделушку инкрустированную рубинами. Я тогда накупила огромное количество снеди, а они, представляешь, не взяли ничего из моих рук. Меня поразила эта глупость, и втереться к ним в доверие стало чем-то вроде навязчивой идеи. Через пару дней я заприметила в парке мальчишку с миловидным лицом. Заклинание оглушения у меня всегда хорошо получалось. – Миссис Кэрроу резко обернулась к супругу и продолжила повествование с легкой тенью улыбки на лице. – Они не взяли ничего от меня, но охотно доверились Уиллу Форбсу. Это было так… забавно. Мне поверили, представляешь? Я придумала для них целую историю, а они даже не поинтересовались! Это было даже весело, честное слово, весело! Дома сидеть на тот момент стало невыносимо, а тут, каждый день такие приключения! Я все ждала, когда же эти слепцы заподозрят неладное, но на то они и слепцы.… А потом к нищим присоединились Скотт с дочкой. Я не знаю, в какой момент все это перестало быть игрой для меня. Просто эта девочка не должна умереть.
Андромеда подошла к супругу, не надеясь на сочувствие, а лишь на понимание. В конце концов, она не говорила, что разделяет его взгляды. Да, было, в школе они вместе становились на общий путь презрения, но с годами пришло понимание некой человечности. Одно дело, создать чистокровное общество, а другое – жестокость ради жестокости.
- Амикус, я прошу тебя, только не заставляй меня открываться этим людям.
Это было бы слишком жестоко.

Амикус снова вышел из себя, и это было вполне объяснимо. Андромеда пыталась не задумываться о стороне медали, которую супруг заметил без труда: её поступки не были замечены, был только мальчишка, а она, изначально игрок-манипулятор, в итоге стала безликой пешкой своих эмоций. Если бы миссис Кэрроу не жила по принципу Скарлетт О’Хары «Я подумаю об этом завтра…», то верно раскаяние захлестнуло бы её с головой. А так, осталась обида на себя, нелогичную и беспечную, обозленных голодных гордецов, и почему-то на Кэрроу, разрушителя иллюзий.
Меда не могла подобрать слов, лишь опустив голову и нахмурившись, при этом смешно надув губы. Сейчас она была очень похожа на нашкодившего ребенка, который злится на родителей лишь за то, что у них есть власть поставить чадо в угол. Интересно, приходила ли Амикусу мысль, что он живет с большим ребенком, который придумывает сам себе развлечения, используя других людей как марионеток на ниточках? А теперь, все: лавочка прикрыта.
Придется учить домовиков танцевать летку-енку.
Андромеда грустно уткнулась носом мужу в плече, надеясь, что вскоре он перестанет злиться. Жаль, что Амикус не мог понять самой сути: его жена развела всю эту бурную деятельность исключительно от скуки. Неужели он действительно думал, что миссис Кэрроу можно посадить дома и предложить вышивать подсолнухи?
- Я хочу быть чем-то занятой. Я хочу быть значимой. У тебя есть работа, прости, довольно дурацкая, но, во всяком случае, ты выходишь каждый день из дома с какой-то целью. Я хочу перестать существовать, я хочу жить.  – И подняв голову на Амикуса, улыбнулась самими глазами, предложила. – Отведи меня что ли, к своему Лорду. В конце концов, не такая уж я и бесполезная, чтоб нигде не пригодиться!
Меда слабо представляла себя в роли Пожирательницы смерти, ведь даже не разделяла их принципов до конца. Но ведь они строят новое общество, а Андромеда хотела быть его частью. Значит, она тоже могла сделать что-то полезное. Жаль, что урожденной Блэк не дали высшего образования, искренне считая, что оно ей не требуется, а теперь выяснилось, что она толком ничего не умеет.
- Но есть альтернативный вариант…
Женщина выдержала паузу, упрямо и несколько испуганно глядя в глаза любимому супругу. Не было известно, какое из двух предложений Андромеды меньше понравится мистеру Кэрроу.
- В этом случае и я забуду обо всем, что произошло сегодня, если ты.… Украдешь для меня Сью.

Каждому уготована своя собственная судьба: кому-то сделать блестящую карьеру, кому-то, как Молли Уизли, нарожать выводок детишек и погрузнуть в пеленках, а кому-то хм…быть хорошей верной женой, такой, что и в огонь и в воду за супругом. Только это вовсе не значило, что Андромеда не хочет хоть какую-то работу или малыша, просто это не было её основной жизненной целью.
Она бы оставила Сью, если бы не знала, что жизнь семьи Кэрроу превратится в ад с появлением этой маленькой девочки. Сложно было даже представить отношения Амикуса и приемной дочери полукровки, которую сердобольная Меда нашла фактически на помойке. Супруг Андромеды не был сентиментальным, и будучи излишне упрямым фанатом истребления грязнокровок, наверное, довел бы жену, домовиков и саму Сьюзан до полнейшей истерики, создавая в доме обстановку непригодную для жизни.
Да, она заговорила о Темном Лорде лишь для того, чтоб придать более менее положительную окраску последующим своим словам. Не сказать, что миссис Кэрроу была так уж против того, чтоб служить у этого серпентофила примерно как Нарцисса, не принимая метки…. Только зная Амикуса, он её и правда запрет в больницы для душевнобольных, лишь бы супруга не наделала глупостей. Видимо, творить безумства в их семье это было лишь мужской прерогативой, как сейчас, например…
- О чем я должна забыть? – Андромеда с угрозой во взгляде посмотрела на руку Кэрроу, сжимающую её предплечье. – Да вот об этом… - И выставив перед собой покрасневшее запястье. – И об этом. – Злые слезы выступили на глазах женщины, когда она провела рукой по щеке. – Особенно об этом. Очень хочу забыть.
Неужели Амикус и, правда думал, что он будет распускать руки, а его супруга будет подставлять и вторую щеку для удара? Неужто думал, что она мигом все простит и кинется в его объятья, вся такая романтичная и мягкотелая?
И даже не смотря на твое хамство и сволочизм, я не могу уйти от тебя ни серьезно, ни театрально. Слишком дороги мне осколки твоей души, которую всю жизнь храню.
- А я разве сказала, что мы поселим ребенка у себя? Амикус, я желаю этой девочке добра, а поселить её с тобой – значит подписать приговор. Когда ты возвращаешься с работы в плохом настроении – пес выдает оперную партию, а эльфы готовятся к групповому акту суицида. Разве в эту обстановку можно привести ребенка, хоть чистокровного, хоть безродного?!
Андромеда перешла на крик, отчаянно жестикулируя свободной рукой. Ей хотелось узнать, действительно ли, цена спасения несчастного ребенка так высока, что Кэрроу готов пожертвовать репутацией своей собственной семьи, выведя свою супругу на растерзание толпы, да еще и в непотребном виде.
- Хочешь? Веди меня. Если они меня насмерть изобьют, то сам перешлешь ребенка Синистре, как собиралась я. Аврора бесконечно заботлива и добросердечна, она воспитает Сьюзан.

Отредактировано Andromeda Black (2012-01-10 21:34:27)

Все Блэки немного чокнутые, это все знают. И Амикус знал, когда соглашался взять в жены самую, как ему казалось, спокойную и рассудительную из дочерей Сигнуса и Друэллы. Андромеда предпочитала представляться эдаким капризным ребенком, скрывая свою истинную куда более глубокую бунтарскую суть. Просто есть глупые мятежники, которые прут к своей цели напролом, больно расшибая лоб, а есть более разумные, действующие исподтишка, как Серые Кардиналы. Их победы менее заметны обществом, и таких не возводят в ранг героев, но разве спасение одной маленькой девочки не стоит больше чем глупые акции протеста под Министерством?
Андромеда понимает, что Амикуса нужно, что говорится «дожать». Она несколько идет вразрез собственному видению жизни, но зато не спорит с совестью. С супругом они, конечно же, помирятся. Хотя возможно, чтоб отойти от данного инцидента обоим понадобиться некоторое время на определенное восстановление. Скорее всего, Кэрроу даже не будет доверять жене какое-то время, проверяя её почту, местонахождение и круг общения. Только она больше не поведется на подобную авантюру. Возможно, спасение маленькой Сью и было предназначением Андромеды в этой войне, как знать.
И Амикус сдался, зло причитая и рассыпаясь в предупреждениях и угрозах. Сердиться, но целует – значит, все будет хорошо, значит уже почти не злиться, а воспринимает сложившуюся ситуацию как шалости своей немножко раненой в голову жены. Укутывает в мантию, скрывая одежду Уилла Форбса, и опускает пониже капюшон на хорошо всем известное личико Андромеды Кэрроу, в девичестве Блэк, одной из «декабристок» пост-военного времени и аристократки «последней гвардии» Высшего света магического мира Англии.
- Хорошо, я запомню.
Они вышли из обветшалого здания в переулок, и Энди опустила пониже голову, стараясь слиться с Амикусом, стать частью последнего и вообще не привлекать к себе внимания. Женщина прокручивала у себя в голове слова о том, что ей нужно держаться в стороне. Ей хотелось попросить супруга не отбирать у нищих остатки пищи и одеяла, но проявлять сочувствие в подобной ситуации было бы, не то, что не на руку, а чистым издевательством над мужем со стороны миссис Кэрроу.
Когда чета Кэрроу вышла в Косой переулок, Амикус отпустил руку супруги, и, бросив на неё последний взгляд, двинулся в сторону кучки «отбросов» общества. Андромеде из-за угла было плохо слышно то, что он им говорил, но зато хорошо видно. Она бы, верно, не справилась с заданием, которое давала супругу. Украсть, а может и просто отнять, у несчастных голодных бездомных родителей, их последнее счастье – дочь. Хорошо еще будет, если супруг Меды решит сказать этим людям, что у трехлетней Сьюзан будет хороший теплый дом.… А если не скажет? У мистера и миссис Кэрроу не было детей, поэтому они не знали, что чувствуют родители, лишаясь единственного солнца в своей жизни. 
Назад Амикус нес Сью на вытянутых руках, стараясь особенно не касаться ребенка, чем немного злил свою супругу. Детка выглядела несколько не в себе, как будто её чем-то стукнули по голове, и она до сих пор не могла собрать мысли в кучку. Энди протянула к малышке руки, и та удобно устроилась. Легкая, почти невесомая, она казалась каким-то ангелочком, особенно, почему-то, когда спустя пять минут нахождения на руках у миссис Кэрроу уснула.
- Жаль, что мы не можем её оставить. – Прошептала Андромеда, но наткнувшись на сердитый взгляд супруга, продолжила, состроив извиняющиеся лицо. – Помню-помню, она не наша. Ты применял когда-то Obliviate к таким маленьким?