Опустела без тебя земля

Она хранила ему верность, была с ним в горе и радости, болезни и здравии, богатстве и... ну, бедности, положим, у них не было. Но смерть разлучила их. Трое суток Друэлла слонялась по самым темным закоулкам поместья, она часами сидела в тех гостиных, которые не открывали уже несколько лет, она забиралась в самые дальние уголки библиотеки, за шкафы. Элла сидела там, обняв "Изобретение чудесных артефактов" - последнюю книгу, которую читал Сигнус. Она молчала, отказывалась есть, бледнея с каждым часом все больше и больше. Она перелистывала страницы, гладила шершавые буквы, проводила пальцами по закладке. Читала его пометки на полях. Вы спросите, почему она пряталась в укромные уголки в собственном доме? Огромное поместье стало для нее теперь настоящим минным полем, по которому она не решалась ходить. Просто каждый шаг по привычным комнатам отдавал болью и воспоминаниями. В особенности воспоминаниями той страшной ночи.

Тогда Друэлла, кажется, проснулась за несколько секунд до произошедшего. Не обнаружив мужа рядом, она села на кровати, охватив колени, а затем услышала какое-то непонятное бормотание и глухой удар. Она мгновенно подскочила, выскочила в коридор и едва успела заметить вдалеке, у парадной лестницы какую-то странную тень, мелькнувшую совсем быстро. А затем опустила взгляд и... Он уже лежал без каких-либо признаков жизни. Друэлла жалко всхлипнула, а затем, коснувшись его лица, вскрикнула. В грудь как будто что-то ударило, она интуитивно почувствовала, что магия родового поместья выкинула убийцу далеко за пределы Блэк-холла не самым лестным образом, связав его фигуру с ее переживаниями и испугом. Она срочно отправила сову в госпиталь Св.Мунго и Министерство Магии, а затем выглянула в окно - и упала без чувств. Теперь Черная Метка снилась ей каждую ночь: она то скалилась беззубым ртом на небе, то змеей шипела на предплечье мужа. Ее привел в чувство через некоторое время лечащий врач, вызванный ею: магия поместья учла высланное приглашение. Была констатирована смерть мужа от Непростительного проклятья.

Аврор, не отличавшийся, видимо, тонкой душевной организацией, потребовал ее палочку для проверки на предмет последних примененных заклятий: естественно, там не было ничего, кроме банальных бытовых. Да и что надо сделать с душой, чтобы швырять Авады, а потом быть вполне себе живым и здоровым, не чувствуя мучительной душевной боли. Кажется, для этого надо было быть совсем бездушным.

Друэлла старалась не выбираться из поместья, а если и приходилось, то на совсем короткое время, причем она ни с кем не разговаривала. Письма с соболезнованиями образовывали солидную кучу в маленькой гостиной, но миссис Блэк туда не стремилась заходить. Чего нового она там узнает? Ничего. Только еще сотню раз прочтет страшную фразу: смерть мужа.

А ведь она была совершенно уверена, что уж что-что, но нападение со стороны Волдеморта им не грозит. Ведь Сигнус, кажется, был достаточно ценным специалистом в своей области, да и чистокровным: Друэлла никогда не вникала в подробности их "программы", но эти пункты были одними из основных. Она вспоминала их первую ночь и бурные обсуждения, но ей даже и не могло придти в голову, что когда-то эта змея ужалит самого Сигнуса. Хотя стоило бы об этом подумать. Самое странное, как казалось ей, что он не защищался. Значит, это был доверенный человек, которого знала магия поместья и спокойно пропустила. Возможно, у них была назначена тайная встреча, но почему ночью? Друэлла терялась в догадках, страшась лишь одной мысли: она наверняка знает убийцу в лицо, по имени, его генеалогию, родственников. Возможно, они даже связаны кровными узами. Ей становилось плохо от того, что эти догадки  находили все больше и больше подкреплений. Возможно, убийца прислал и свои соболезнования - Элла и поэтому не стремилась подходить к этой куче конвертов. А что самое странное: она не боялась убийцу, именно этого, потому что ей было совершенно нечего терять. Она все с большей и большей страстью взращивала в себе сильнейшее желание отомстить. Отомстить существу (навряд ли человек был способен на такое), которое отобрало у нее мужа. А ведь Сигнусу она отдала лучшие 30 лет своей жизни. И куда теперь это все? Домовику на наволочку? Ну нет, господа хорошие. Теперь ей был никто не указ.

И сегодня в особенности. Сегодня она была разнесчастной вдовой на грани нервного срыва, которую все достали. Авроры сопели на каждом углу, притворяясь "обычными людьми", да вот только обычных на эту территорию не пускали. Поместье накрыли антиаппарационным куполом вопреки всем ее воплям и угрозам. Что же, если они задумают сорвать похороны, то прежде всего они сорвут ее. Со всех тормозов и правил вежливости. Правила этикета, которые предусматривали любые ситуации, не описывали ее случай: она как будто чувствовала, что убийца где-то рядом, что это предатель из круга их как будто бы друзей. Нет, в этом обществе уже давно не дружили: здесь сотрудничали. И когда сотрудничество переставало быть выгодным, его разрывали тем или иным способом.

Единственное, на что она надеялась, так это то, что сюда не сунется их пресловутый Лорд. Она не видела его ни разу в жизни, но была крайне наслышана о его деяниях. И если он стоит за убийством Сигнуса, то миссис Блэк не остановится и перед угрозой собственной смерти в страшных мучениях: ей ведь больше нечего терять. Беллатрикс вместе с Рудольфусом слишком близко к нему стоят, да и они еще пока нужны ему. Нарцисса с Люциусом и малюткой Драко также под защитой: неизвестно какой, но призрачно существующей. Андромеда... Что ж, все считают, что она не важна для матери, а это для нее лучшая защита в таком случае. А себя не жалко. И терять больше нечего.

Та гора писем с соболезнованиями, что до сих пор лежала в гостиной огромной кучей, теперь превратилась в толпу людей, подходящих к ней с самым скорбным видом, говорящим какие-то слова. Она кивала, кого-то благодарила, кого-то молча отпускала. Сегодня ей прощалось все: даже если она влепит кому-то пощечину, если она кого-то унизит, то ей все сойдет с рук, в ее положении боится оказаться каждая присутствующая здесь замужняя женщина.

Все слезы миссис Блэк выплакала за прошедшие три дня. Эмоции оставили ее, она их пережила одна без чьей-либо помощи. И помощь ей сейчас если и была нужна, то только в одном: в поисках убийцы, который осквернил ее дом, ее поместье этой поганой Черной Меткой. Почему ее дом? Потому что поместье вместе со всем имуществом теперь переходило к ней. Поместье признало ее хозяйкой, на ней теперь была завязана основная магия. И, кажется, она сделает еще много полезного для того, чтобы превратить его в неприступную крепость. Но это будет позже, а сейчас...

Beloved husband and father

Она встретила столько людей, сколько смогла, пока ей не надоело смотреть на вымученные и выдавленные скорбные мины. Она ушла к семейному кладбищу, где покоились предки и где теперь должен был найти упокоение ее муж. Кажется, каждый сантиметр земли здесь был пропитан слезами: искренними и не очень, судя по тому, сколько славных представителей фамилии здесь было похоронено. Друэлла подошла к гробу, снова коснулась рукой замершего холодного лица, еще такого близкого, но и безумно чужого. Она вздохнула и отошла. Сегодня она немногословна. Не чувствуя в себе сил говорить, она попросила одного из коллег мужа, с которым он когда-то тесно сотрудничал, произнести речь. Тот говорил правильные вещи, но Друэлла едва слушала их.

- От нас ушел почтенный Сигнус Блэк III, любимый и любящий муж и отец...

Она скользит быстрым взглядом по лицам присутствующих: здесь находится с десяток авроров. Против ее воли, но она не может их выкинуть вон, хотя и очень хочется.

- Он был талантливым волшебником, отличным другом и товарищем...

Мерлин, как давно она не видела многих из этих людей. И скольких она не желала видеть.

- Сигнус всегда будет жить в наших сердцах, в нашей памяти...

Штампы, штампы... Неужели нельзя говорить интереснее? Основная речь была закончена, в т.ч. и то, кто что хотел добавить; все было сказано. Все, кто хотел попрощаться, попрощались. Друэлла в последний раз подошла к телу, поцеловала его в лоб, отошла, взмахнула палочкой: на ее кончике зажегся маленький огонек в память о нем. Рядом зажглись другие и от этого стало немного светлее, но не легче на душе. Минута света прошла очень быстро. Друэлла вновь взмахнула палочкой, и гроб был закрыт крышкой, а затем была закрыта и мраморная крышка гробницы. Ну вот и все, мистер Сигнус Поллукс Блэк Третий. Прощай.

И, вроде, жив и здоров,
И, вроде, жить не тужить.
Так откуда взялась печаль?
Что он тут делал?
Этот вопрос как-то не выходил из головы Люциуса. Да, он понимал, что находится здесь и сейчас его прямая обязанность, не только как мужа Нарциссы Блек, чей отец ныне покоиться  и как представитель чистокровного рода,  но и как пожиратель смерти, в конце-то концов.
Сигнус Блэк, покойся с миром.
Грустное, печальное умозаключение. Люциус не до конца понимал всю горькую радость смерти, прощанья, похорон. Он вообще этого не понимал. Все появляется и бесконечности, из небытия, из вакуума, и туда же уходит. Затем возрождается. Снова умирает. И так происходит ежесекундно, повсеместно. Разве это не прекрасно? Не прекраснее любого волшебства? Разве это ни чудо? Как может быть не удивительным появление из ничего? Фенекс появляется из пепла, и этим уже никого не удивишь, но откуда взялось все остальное?
Где-то кто-то умирает. Так было всегда, и так всегда будет.
Да, на самом деле философия никогда не была коньком Люциуса Малфоя. Безусловно, в обществе, если того требовала ситуация, разумеется, он мог поговорить о чем-то вечном, о высоком, поддержать этот разговор, да так, что многие приняли бы его за великого мыслителя. Но оставаясь наедине с собой, он был холодным рационалистом. Это не удивляла не жизнь, ни смерть, в этом он не находил ничего. Он просто принимал это как должное, и никогда, стоит отметить, ничего не применял к себе. Он жил, и принимал это как должное, не задумываясь, что мог вот так вот запросто оказаться на месте Сигнуса Блэйка. Он мог быть на его месте здесь и сейчас, ведь на самом деле, между ними было не так много различий. Но Люциус не задумывался об этом. Единственное, что его тревожило, это «почему» и еще, пожалуй «кто»? Эти вопросы появлялись в голове сами собой. Почему убили Сигнуса Блэйка? Кто?
Мерлин, какая наглость, убить Пожирателя Смерти, в его же собственном доме, и оставить знак Лорда в небе. Тот, кто это сделал, имел весьма вескую причину для этого, и был весьма дерзок. Безусловно, к таким волшебникам как они, как Блэки, как Малфои, как Лестрейнджи, мир относится куда жестче, они должны быть примером. И они будут этим примером.
Люциус сейчас всеми силами старался быть примером. Примером самообладания, спокойствия, для вдовы Блэк, для своей жены, для многих других, кто пришел сегодня почтить память Сигнуса Блэка. В основном это были представители чистокровных семейств, многие из них даже были Пожирателями, но оглядываться и всматриваться в лица окружающих, искать знакомых или наоборот, не знакомых, - это было бы неуважение не только к покойному, но и к самому себе. А себя Малфой уважал. Он понимал, что тут много авроров, и что некоторые из них хорошо если будут полукровками. А значит, что их присутствие это уже нарушение всех традиций, но он молчал и слушал как кто-то из «гостей» читал не то молитву по усопшему, не то речь.
Все слова сводились к тому, что в один момент тебя лишают всего - цели в жизни для ближайшего будущего, чести и достоинства, свободы, наконец. Прах на ветру – вот всё, что от нас останется, вот все, что осталось от ныне покойного Сигнуса Блэка. Все говорили это  с неимоверно печальным видом. В бархатных голосах отчетливо слышалась скорбь, так же она была в их глазах, но не в душе, не в сердце. Но кому какая разница, что творится у кого в душе. Всех интересует лишь то, что они могут видеть и слышать, лишь то, о чем они смогут потом рассказать, что смогут потом обсудить за чашкой чая перед камином. Сегодня вечером Большая часть из них будет обсуждать, кто как держался, кто что сказал. Про виновника «торжества» никто и не вспомнит, за исключением его родственников, но и тех в скором времени поглотит обсуждение гостей, которые, по их мнению, не высказали должного уважения, или же наоборот. Правильно это или нет – не важно. Им больше ничего не остается. Так же как ничего другого не остается и Люциусу, кроме того, что поддерживать свою жену под локоть, тихо спрашивать, не устала ли она, не сделалось ли ей дурно, не желает ли она отправиться домой. Это было еще одной его обязанностью.

Обычный январский день, как кажется, но это было не так. Кристиан отчетливо чувствовал в воздухе что-то печальное, что-то убивающее и разрывающее душу. Небо огромным темным куполом накрыло, казалось бы весь мир. Он поднял темно-карие глаза наверх и выдохнул, тут же закрывая их.
Это никогда не кончиться... А кто завтра? Кто следующий? - стучало в висках, а темная метка на предплечье, казалось бы, ожила и теперь мерзко шевелилась под кожей. 
Смерть для Бэгнольда никогда не была чем-то особенным, он никогда не мог сказать,что он тоскует по кому-то или же сожалеет о его смерти, нет, тут было что-то другое,  тут была пустота, просто пустота, которую невозможно заполнить и невозможно забыться, все зависит от того, насколько тебе был дорог человек. Если смотреть на главу рода Блэков, то Кристиан не чувствовал ничего, ничего кроме жалость и злости. Жалел он вдову, а злился на тех, кто посмел убить его в собственном доме, убили свои же. Темная метка была над этим домом, это верный знак.
Так кто следующий? - снова забился вопрос о внутренюю сторону черепа.
Молодой человек поправил кожаные перчатки и воротник черного пальто, белый шарф практически сливался с бледностью его лица. Он шел по тропе к поместью Блэков, да, он шел пешком, не считая это чем-то зазорным, так, быть может по своему, он отдавал дань почившему. Молодой человек приближался все ближе и ближе, а внутри все холодело и холодело, он не чувствовал физического холода, он чувствовал холод душой, словно его самого закопали где-то здесь, на родовом кладбище.
Вот он уже видит вдову, она была бледна и холодна, большие карие глаза смотрели на этот мир безразлично, а на людей с презрением. Кристиан выдохнул и подошел к женщине:
- Я не буду говорить вам какая это потеря, я не буду говорить, что я соболезную, вы все это слышали миллионы раз и большая часть из них была фальшью... - он склонил голову перед Друэллой и снял перчатку, рука его была холодна, он взял вдову за руку. - Я слишком молод и не могу судить о вашем муже, госпожа Блэк, я не могу сказать каким он был человеком, но и не могу выдать дежурную фразу. Я скажу вам только одно, самое главное, по моему мнению. Ваш муж погиб от рук того, кому он доверял, и пусть Мерлин будет свидетелем, пусть тому, кто это сделал воздастся во сто крат... - он говорил тихо и ровно, но не без интонации, лицо его оставалось таким же каменным, на нем не было трагичной маски или скорбного сожаления. - Потеряли не только вы, потеряли все мы, госпожа Блэк и мне безумно жаль, что я мало знал этого достойного человека и мне безумно досадно, что среди нас предатель... - глаза его сверкнули черным пламенем, Крис отошел в сторону, дабы больше не докучать женщине.
Вот, какой-то сухой волшебник произносил стандартную речь, набитую стандартными фразами и фальшивым сожалением, еще мгновение и со всех сторон зажглись палочки, Бэгнольд достал свою и почил память Сигнуса Блэка в полной тишине, эта минута казалась ему вечность, ну а потом конец, гроб закрылся, а  за ним и каменная крышка: Все мы там будем, мистер Блэк и даже тот, кто это сотворил...

Элизабет сидела напротив большого створчатого зеркала и смотрела на своё размножившееся отражение. Лицо её было будто выточенным из камня и если бы не бледность и слегка подрагивающие руки, ни что не выдавало бы её напряжения. Леди медленно застёгивала бриллиантовые серёжки в ушах и поправляла пряди волос, но мысли её были далеки от собственных украшений и макияжа.
Она думала о  том, что время, которого казалось так много у них, течёт намного быстрее, чем можно вообразить. Годы идут будто мимо, а волшебники, полные осознания своей исключительности не обращают на это внимания. Они никогда не ждут того, что их мир может разрушиться так же легко, как и мир любого магла.
Аристократка вздохнула натягивая на левую руку чёрную бархатную перчатку. Ткань была мягкой и тёплой, но женщину пробрал неприятный холодок. Чёрный цвет напомнил вновь о том, о чём и так всё утро думала Забини.
Смерть.
Незримо следующая по пятам за каждым,  она умеет напомнить о себе тем, кто разуверился в скорости её прихода. Работая всегда чужими руками, лицо имела одно – скорби и горя. Её жесты были понятны без слов, они всегда значили «Я рядом», но вот её характер ещё никто не разгадал. Никто так и не понял как Смерть выбирает своих жертв и почему зачастую забирает лучших.
Элизабет любила Друэллу и была рада тому, что когда-то они сдружились. И хоть её супруг никогда не был для леди Забини кем-то по-настоящему значимым, но всё же было нестерпимо грустно услышать эти печальные новости о его оборванной жизни. И так же Элиза понимала, что идёт на похороны не для того, что бы всем и каждому выражать сочувствие и театрально плакать, а только что бы поддержать подругу…
Домовой эльф отвлёк колдунью напоминанием о том, что время пришло и быстро натянув вторую перчатку, женщина поднялась со своего креслица. Глубоко вздохнув, она в последний раз кинула взгляд на своё отражение и  захлопнула дверь в комнату. У подножия лестницы стоял её муж, с серьёзным взглядом и прямо спиной. И в тысячный раз мысленно Элизабет задала ему один и тот же вопрос: «А не боишься ли ты, что та же участь может постигнуть и тебя? Сколько раз ты, милый, сможешь спрятаться от Смерти?»
Леди протянула супругу руку и так крепко вцепилась в неё, как только могла. Лишь нервно и слабо улыбнулась она на высказывание Себастьяна и маги трансгрессировали в Блэк-кастл.

И вот Элизабет уже видит её: несгибаемую леди Блэк. Она стойко принимала соболезнования, как и положено было это делать вдове, но долго ли она сможет продержаться?
Подойдя к Друэлле вслед за мужем, леди внимательно посмотрела той в глаза. Говорить ничего не хотелось, голоса раздражали и были искусственны, а проявления истинных чувств неприемлемы. Незаметно, колдунья сжала руку подруги и быстро склонила голову. Элизабет знала, та поймёт. Подавив новый вздох, женщина вновь взяла под руку Себастьяна и чуть отошла. День будет тяжёлым. И почему-то леди Забини казалось, что закончится он нескоро.

Джейсон Уайт не был бесчувственной скотиной, как вы могли бы подумать, учитывая, что приказ нарушить церемонию погребения Сигнуса Блэка и привести на допрос скорбящих друзей и родственников, он воспринял спокойно, даже ухмыльнулся и отпустил шутку на эту тему. Им еще положено было провести обыск поместья Блэков. Бумагу, заверенную Министром Магии о том, что обыск провести позволено официально, вручили, конечно, не ему, но зато в случае боевых действий он был за старшего, это грело душу. Ну, то есть, его озверевшие чистокровные убьют первым. Джейсон, конечно, верил в свои недюжие таланты, которые позволили ему попасть в боевую группу, но и иллюзий не питал. Сколько там будет скорбящих представителей чистокровных семей? Десять? Двадцать? Он и остальные, конечно, обученные и подготовленные, но шансы надо оценивать реально, что делать Уайт умел, несмотря на то, что думали о нем все остальные.

Утро было пасмурным, с неба лил до омерзения холодный дождь, а под мантии задувал промозглый ветер. Погода прямо располагала к тому, чтобы обнять какого-нибудь там Блэка и разрыдаться у него на плече вместе со всей процессией. Джейсон не знал, что такое терять родственника – он не был на похоронах, он не знал тяжести потерь. Видимо, именно это и позволило ему стать аврором – вряд ли человек, который прекрасно знает, каково будет его семье, если он погибнет, станет рисковать жизнью направо и налево. Джейсон знал, что он может умереть в любой из выездов, даже просто сунувшись в бар, где окажутся недоброжелатели. Он отдавал себе отчет, что этот отряд, организованный Министром Магии вовсе не кружок «Очумелые ручки», скорее уже «Очумелые головы». Он знал, что их будут бросать в самые опасные точки и звать только когда нужно что-то большее, чем человеческие силы. Так что вероятность кончины в бою давно уже перестала его пугать. Возможно, он пересмотрит свои приоритеты в свой последний миг, когда лицами, провожающими его на тот свет будут не родные, не его дети, а глумящиеся физиономии Пожирателей Смерти, но сейчас Уайт не переживал. Пожалуй, это было очень некрасиво сказать, что аргументы вроде «ты защищаешь покой Англии» или что-то подобное и высокоморальное, были не для него. Он был аврором не потому, что был призван защищать слабых или вставать на борьбу со злом, он просто любил войну, он любил участвовать в войне. Его волновало не сколько он спас жизней, прикончив того Пожирателя, а сколько адреналина было в его крови в этот момент. Пожалуй, такими и должны быть настоящие бойцы, ведь в бою нет места переживаниям или взглядам назад, нет места для «бы», «возможно» и «наверно». Так, вообще ни чем, кроме заклинаний не было места, ведь одна только ошибка и все полетит к чертям.

И вот сейчас, они прибыли на похороны Сигнуса Блэка, которые тоже можно считать войной. Он был убит. Возможно, в бою, и Джейсон молчит дольше, чем положено, потому что это достойно тишины. Возможно, однажды вот так вот будут стоять над его могилой. Все начнут говорить речи о том, какой он хороший, хотя, возможно, перед его последним боем материли безалаберного Уайта на чем свет стоит. Двуличность ли это? Или после смерти человека о нем действительно сохраняются только самые лучшие воспоминания? О мертвых либо хорошо, либо ничего?

Но пора делать свою работу. Уайт дождался окончания церемонии и выступил вперед, откашливаясь. Ради приличия, мужчина скинул капюшон, чтобы можно было увидеть его лицо. Кожа перчаток зашуршала о материал мантии, а капли дождя тут же упали на взъерошенные волосы. Еще чуть-чуть и он будет похож на вымокшего ежа.

– Дамы и господа. Мы, от лица Министра Магии, приносим вам свои соболезнования, касательно понесенной вами утраты. Но сейчас мы прибыли сюда не как частные лица, дабы почтить память покойного мистера Блэка, - Джейсон честно выучил все то, что ему написали  на бумажке дамы отряда. И ему строго на строго запретили вставлять туда свои комментарии. Пригрозили страшной расправой. Собственно, как и сотни разов до этого. – Мы прибыли сюда по приказу Министерства Магии. У нас есть ордер на обыск поместья. А всех присутствующих мы просим пройти на допрос.

Да, Ричард, я умею так разговаривать, но за озвучивание этих мыслей мне отрежут что-нибудь очень важное и ценное. Джейсон незаметным жестом опустил руку на пояс, где крепилась его волшебная палочка, и сжал ее, готовый в любой момент отразить заклинание.

Отредактировано Jason White (2012-11-11 00:03:12)