Запреты, предостережения. Все что в последнее время приходилось ей слышать от родных и близких заключалось в нескольких предложениях: сиди дома, и не высовывайся. Ей запретили выходить на работу, точно так же, как и запретили участвовать в делах Пожирателей. Под запретом оказались и прогулки, долгие прогулки, когда Мельфида могла побыть наедине с собой, могла думать о делах насущных, строить планы и продумывать дальнейшую линию поведения. Все это было теперь недоступным. И это несказанно бесило.
Пиная очередную груду листьев, передразнивает наставления родителей, старательно имитируя не только интонацию, но даже голоса.
— Дочь, сиди дома.
Пинок.
— Не ввязывайся в дуэли.
Еще один пинок, более сильный. Листья разлетаются, как если бы она направила на них свою палочку и произнесла "Бомбарда".
— Не убивай, не шпионь, и по-возможности избегай любых опасностей. Подумай не только о себе.
Злость, обида. Нет ничего хуже, чем когда ущемляют права свободолюбивого человека, коим несомненно была Мельфида.
"Я в состоянии постоять за себя,  и не только за себя"
Неведомо как домашние узнали  ее тайну "исчезновения" из дома, и, разумеется, сразу же перекрыли все возможные пути побега. Да и черт с ними, это вряд ли могло остановить девушку. Поглаживая уже заметно округлившийся животик, удаляется все дальше. Август. Прекрасный месяц, с еще более прекрасными теплыми ночами. Сама природа благоволит прогулкам в такое время, в особенности сегодня. Безоблачная ночь, полная луна освещает всю округу своими мягкими белыми лучами. 
Мел пообещала не ввязываться никуда, не подвергать себя опасностям. И сдерживать это обещание было трудней всего. Часами просиживать дома, изнывая от скуки. Не имея никакой возможности участвовать в событиях. Попытки развлечься за счет домашних, за счет домовиков, за счет гостей - все они терпели фиаско, ибо слишком быстро надоедали ей. Как надоедали ей и другие вещи. Редкие гости Бэгнольд-холла опостыли ей до чертиков. Жару в огонь подливали постоянные перемены настроения, связанные, вероятней всего, с интересным положением Мельфиды.  Но больше всего она ненавидела конвой, приставленный к ней Миллисент, на недолгие часы прогулок. Хотелось разодрать им глотки. Не жаль Миллисент своих бойцов? Нет. Не жаль. На благо семьи она многих готова положить.
Упертость и своеволие взяли верх, Мельфиде удалось-таки выбраться из замка, и очень хотелось бы оставаться незамеченной. Множество чар, наложенных на территории прилегающие к замку не позволяли трансгрессировать без обнаружения своего местоположения, поэтому волшебнице приходилось передвигаться пешком.
За последние три месяца походка ее изменилась. Когда-то легкая, сейчас более походила на марш пингвина.
Она дошла до лесов, бескрайних лесов простирающихся к юго-западу от замка, аж до самых берегов моря.  Ночная прогулка успокаивала, и от былой злости уж не осталось и следа, как... Креч. Где-то неподалеку кто-то сломал ветку. Мел застыла. Нащупала палочку в рукаве.
— Кто здесь?!
Требовательно. Властно. Ни нотки страха  в голосе, хотя материнские инстинкты уже начали в ней проявляться и в глубине души она боялась что неизвестный может причинить вред ее не рожденному потомству. И тем не менее, на лице ее сияет улыбка. Бэгнольд так истосковалась по приключениям, что готова была шагнуть на встречу неизведанному.
Достала палочку. Всего одно слово, короткое бытовое заклинание - люмос. И голубой огонек зажегся на кончике палочки. Шаг за шагом, в чащу леса, где кроны деревьев скрывали землю от нежных лунных лучей.
Бэгнольд ожидала увидеть все.
Бойцов ордена, Пожирателей желающих заполучить Милли, кентавров, пауков. Но никак не Забини, прислонившегося к стволу дерева.
"Если ты что дурное задумал, клянусь Морганой.." она осеклась.
Ричард вряд ли прибыл с такими намерениями, уж больно дурно выглядел. Как будто его лихорадкой било.
Выпрямившись и гордо подняв голову она нарушила тишину.
— Что делает в час ночной такой мужчина, еще и здесь?
Впрочем волшебную палочку убирать она не спешила. Корделию она знала, но доверяться ее дядюшке не собиралась.
Она хотела что-то еще сказать. Непременно источающее желчь, но в следующий миг окружающий мир завертелся, словно заведенная юла, напрочь выбивая почву из под ног.