Кадвайл тупо смотрел на кубок горячего напитка. Пар от него поднимался вверх, на уровне глаз завиваясь спиралями, и сквозь его призму лицо сидящего напротив волшебника выглядело смазанным и пустым до неприличия.
Зато слух у Бёрка стал – лисица обзавидуется. Раньше он достаточно наплевательски относился к различным вариациям интонаций в голосе собеседника, но теперь вынужден был признать, что учитывая их можно понять многие вещи гораздо быстрее и менее болезненно.

- Соображать, - эхом откликнулся Кадвайл, подивившись клекотанию в своём горле, которое заменило привычный хрипловатый голос. Да и с кем тут было разговаривать? С отпечатками своих ладоней на ледяных стенах? – Соображать?! – низко рыкнул маг, чуть подавшись вперёд – так, чтобы мягкий пар от напитка обволакивал лицо.
Тепло поднималось щупальцами по бороде, терялось в усах, пробуждало к жизни носоглотку и лёгкие.
Он уже, казалось, забыл, что это такое – тепло.
- Это ты, трепло пустоголовое, не соображал нихрена! Таким, уж учти – это правда, идиотом, надо ещё уродиться: не выдать участникам ритуала по запасному пути отхода! Или, хочешь сказать, - подозрительно сощурился Кадвайл, - ты не знал, что налетят бравые бойцы спецотряда для того, чтобы повязать проводящего такой ритуал?
Бёрк хмыкнул. Издевательски.

- Полтора года. Полтора *баных года, Бэгнольд, - поди да проведи их в этой… в этом… - Кадвайл потерял голос в тот же миг, как захотел описать эту чудовищную тюрьму. Слова на любом из человеческих языков просто бессильны перед её ужасом. – Ты, со всей своей властью, не мог предусмотреть того, что на нас выйдут Hodejegere?!
Знаменитые скандинавские Охотники За Головами. Им даже самые матёрые ирландские авроры и в подмётки не годились – а ирландцы считаются лучшими бойцами в Европе.
- Я, твою мать, мотался между Моравией и Карпатами, потом сбежал в Лапландию – но даже там, под куполом мощнейших заклинаний финских шаманов, эти сволочи меня нашли! Ты себе представляешь?! Я-то думал, финны могут всё, но, оказалось, пара этих фанатиков не особо напрягаясь смогут достать и меня, защищённого сотней ритуалов, откуда угодно!
Бёрк был зол. Сильно зол. Он знал, что в этот отряд не берут простых волшебников. И если в остальные бевые силы в других странах – и даже в Скандинавии – отбирали магов сильных, закалённых в боях, прошедших такую подготовку, которую не каждый выдержит, то в Hodejegere отбирали лучших из лучших, самую элитную элиту. Никто не знал, какие ритуалы проводились над новоявленными бойцами этого отряда. Никто – кроме Бёрка, который подозревал о них.
Все Охотники За Головами были мощнейшими тёмными магами, знакомыми с основными ритуалами. Их энциклопедические знания могли бы бросить в краску зависти и стыда даже половину хогвартских профессоров, а их объединённая мощь…
Кадвайл испытал её на себе. Он полгода вообще был неспособен на самое примитивное колдовство – и это было не действие тюрьмы. Он просто… истощился, иссяк, иссох – не ощущал своей магии.
А Охотников-то было всего лишь трое…

Кадвайл обнял ладонями огромный кубок. Отпил напитка, прикрыл в блаженстве глаза.
- Да. Ты-то свалил – чего ещё ожидать от Бэгнольда? – усмехнулся маг, не открывая глаз. Отпил снова. – На меня повесили не только ритуал и жертвоприношение, но и смерть той девицы, как её… Сёренсен, да. И скажу тебе так: стоит мне однажды намекнуть её братьям, кто действительно повинен в её гибели – от твоего протухшего рода и следа не останется. Ты-то это знаешь – они мощнее вас всех вместе взятых. Последняя из Виккенов отдала Сёренсенам свою магию и мощь своего рода. Ты знаешь, что я прав.
Ещё бы.
Кадвайл всегда прав.
Пиво согревало, мёд обволакивал летней сладостью внутренности. Бёрк оживал – наверное, добавили какого-то зелья в напиток, чтобы быстрее пришёл в себя.

Нифльгард, с его ледяными стенами, постоянным шумом – словно где-то под полом бурлила река (стражники говорили, что там течёт сама Гъёлль), древней магией, лишающей пленников жизненных и магических сил, запирающей их сознание внутри четырёх белых стен… Бёрк был теперь уверен, что ему никакой другой ужас не страшен – он был в самом ужасном месте на земле.
Он был – есть! – в самом настоящем аду. Скандинавском Аду.
И отсюда не уйти живым, он это знал. Здесь бессильны его зовы, ритуалы, знания и умения. Здесь бессильно всё, кроме природной магии смотрителей, но даже её Бёрк не может использовать.
Нифльгард был концом.

- Какого Моргота явил мне свою трусливую морду? – грубо спросил Кадвайл, оторвавшись от кубка, но всё ещё согревая ладони о его стенки. Приятно. – Убить меня надумал? Сделай милость – не хочу медленно подыхать тут от скуки.