Чей-то силуэт в ночной воде
  Если испугаешься, то быть беде
  Дети ночью убегают в лес
  А с небес коллекционер чудес
Бывают такие ситуации, когда все, по твоему мнению, идет не так, не правильно. Когда ты идешь туда, куда не хочешь идти, с теми, с кем не хочешь идти рядом, дышать одним воздухом, но ты это делаешь. И делаешь с таким видом, будто это для тебя величайшая честь. К сожалению, Люциус прекрасно понимал и чувствовал эти моменты, ведь ему как никому часто приходилось их переживать. Социальное положение, чистота крови – все это те признаки, по которым вероятность оказаться в событиях с таким раскладом велика.

Что он тогда ответил? «Почту за честь»? «Хорошо»? «Так и поступим»? Скорей всего да, Люциус ответил что-то из этих шаблонных фраз прежде, чем осознал всю низость сложившейся ситуации. Почтет за честь что? Быть «выведенным» в лес с группой учеников, словно стая охотничьих собак, словно ищейка? Хорошо то, что он будет ходить по следам нескольких потерявшихся неудачников? Нет, он не считал это, что это «хорошо»  и уж тем более, никогда в своей жизни он не назвал бы это «честью». Но то, что ученики пропали с факультета, где он был старостой – принуждало его отправится за ними. Нет, совесть Люциуса пережила бы и пропажу, и их смерть в лесу, и вообще, если бы их не существовало. Но вот репутация. Репутация и гордость перетерпели бы серию ощутимых уколов. А такие терапии ему не нужны. Поэтому, и только поэтому, сейчас он, со всем своим величием и гордостью, ногами приминает к земле опавшие листья с деревьев в запретном лесу.

Профессор Синиста, староста с Равенкло, и Нарцисса Блэк, сестра той самой Блэк. Шикарная кампания, остается только пропеть: «Вот, кампания какая!» и веселым маршем двинутся навстречу неприятностям. А они будут, как же иначе, он же в женском окружении, которое, мягко говоря, было ему не интересно, а от женщин вечно одни проблемы. Они не сосредоточенны, не внимательны, по большей части глупы, чтобы они там не пытались себе понапридумывать. Люциус не сомневался, кто-нибудь из них обязательно заметит «красивый цветочек» или же «милого зверька», и плюс к тем трем пропавшим, придется искать и их. Ну а что поделать, это в их женской природе.

А еще они, в большинстве своем, болтливые. Если вам вдруг попалась не болтливая девушка или женщина, то знайте, это маска. Как только вы войдете к ней в доверие, а много для этого делать не надо, она будет трещать безумолку. Уж Люциус-то знал о чем говорит.

Вот и сейчас. «Бэкки-Бэкии, о чем ты говоришь?» отвлеченно подумал Малфой. Он ее, разумеется, не слушал. А зачем? Эту систему он давно понял и разгадал, еще в детстве. Хочешь быть учтивым в глазах женщины – улыбайся, кивай головой и молчи, хочешь быть умным в глазах женщины - улыбайся, кивай головой и молчи, хочешь быть галантным в глазах женщины– улыбайся, кивай головой, молчи, и подавай руку, при необходимости можно делать комплименты. Не обязательно поддерживать беседу, совсем нет. В таких разговорах хороший собеседник тот, кто молчит и слушает. Так что он молчал, улыбался, изредка вставляя «да-да», «ага» или даже « да что ты, серьезно?». Она трещала как сорока, поэтому слушать ее не очень-то хотелось, Люцус полагал, что он выше этого. Да и к тому же, мысленно он делала ставки, кто первее ее заткнет. Признаться, парень ставил на профессора, но той, видно, вообще было все равно.

- Мисс Макрей, если Вы не перестанете щебетать, мы можем, даже оказавшись в непосредственной близости, не услышать криков о помощи. – Герб их факультета змея. И все, кто там учится, в каком-то смысле змеи. Даже миловидные, с виду, девушки, змеи. Нет, он не имел ничего против змей, он сам был из их числа:
- Блэк, если это ревность или зависть, то я, так и быть, уделю тебе время на обратном пути. – Как говорится «сделал одолжение» Малфой. Но тон его был слегка мрачноватым. На самом деле, он был рад, что Бэкки замолчала. Он вообще был рад тишине, ведь в тишине его мысли были в относительном порядке. Он уже все упорядочил, он уже прекрасно знал, что сделает с теми «пародиями на волшебников». Прекрасно знал, и эти мысли грели его душу. Он увлекся ими, он ими упивался, как сливочным пивом, как собственным превосходством. Подсознание с особым усердием вырисовывало эти картины. Все пропало, остались только они,  листья под ногами и дорога вперед. Люциус отставал, но не упускал из виду фигуры профессора и Бэкки, он иногда махал им рукой, говорил, что так лучше, так поиск будет качественней и они соглашались.

Мысли, мысли, мысли, они ему наскучили. Малфой поднял взгляд на идущих впереди «ищеек» и понял, что их только две. Все это время он думал, что Блэк идет сзади, мелко перебирая своими худенькими аристократическими ножками, и когда он обернулся, шипя ее фамилию, только тогда он понял, что Нарциссы с ними нет.

Это уже было слишком. Если у нахальства и иронии судьбы были какие-то границы, то это выходило за их рамки. Третий ученик с факультета Слизерин исчезает в запретном лесу. За два дня. Малфой попадет в газету, ей Мерлину попадет, да вот только не нужна ему такая слава.

«Уж не обиделась ли она?» Как-то мимоходом подумал Люциус с некой иронией и скептицизмом, стараясь как можно незаметнее свернуть в лес, чтобы профессор Синиста не увязалась за ним. Когда она заметит их отсутствие, и если заметит, в чем Люциус мог усомниться, она может двинуться за ними, но едва ли она их найдет. И это к лучшему. Если Малфой сделает все сам будет куда лучше и проще всем окружающим.

И Люциус был полон намерений сделать все сам. Первым делом, он найдет Нарциссу, привяжет ее к дереву, чтобы не убегала, и найдет тех трех неудачников. План казался проще некуда. Дело за малым. Малфой готов поклясться, что только что видел ее удаляющуюся фигуру…

Отредактировано Lucius Malfoy (2012-12-30 19:48:54)