Чередуя "ничего неделанье"с редким выходом на свежий воздух, он понимает, что мало-помалу превращается в вареный овощ, не способный к чему-то полезному. За Сириуса Блэка никто не ручается, а посему тот предпочел коротать время в одиночестве, находя весьма занятным и интересным плевать в потолок. Он выступает в роли какого-то ненужного хлама, который сбагрили в и без того тесную комнату. И вот сейчас этот самый хлам пылится где-то на полу, терпеливо ожидая, пока какая-нибудь важная персона не решится использовать его по назначению.  Ощущение скованности и своей же бесполезности вновь накрывает его холодной волной, словно назло напоминая, что ты, Сириус Блэк, - тюфяк.
***
Бродяга не получает писем. Как и газет, и поздравительных открыток. Раз в месяц в окно стучится заостренным клювом кудлатая сова, оповещающая Орден о какой-нибудь подозрительной личности в забытом Богом переулке. Хотя подобного рода информацию следует передавать лично. Блэк медленно шествует по продолженному коридору организации от лентяйства, изредка подымая голову из-за зачастых перебоев со светом.И сам того не замечая, он наталкивается на стол, что от резкого толчка, со свойственным звуком заскрипел ( мебель явно проверена временем). На нем  Сириус абсолютно случайно замечает весточку, которая как позже выяснилось, пришла от Нарциссы, пожалуй, единственной сестрицы, к которой Бродяга относится с бездарно скрываемой выдержкой. Он же, чёрт возьми, должен сохранять образ отреченного от семьи бедняги, презирающего всю свою обезумевшую родню. А Нарцисса взяла себе в странную привычку при малейшем намеке на проблемы и неприятности обращаться к старшему брату. И на этот раз проблема такая, что совершенно его не касается. Регулус пропал - это уже не ново. Наверняка любимый сынок мамаши сейчас валяется в сточной канаве, крепко держа в зажатой руке бутылку, будучи уверенным в том, что это его бессмертная любовь. Гордость древнейшего рода - вот это каламбур! Дьяволу известно, каким образом Блэк-младший навеял смуту на своё окружение, отведя себе роль эдакого безгрешного мальчугана. Сириус как-то оскорбленно фыркает и с толикой гнева раздирает бумагу пожелтевшего цвета, как внезапно ловит себя на мысли, что негоже оставлять сестренку справляться с трудностями жизни. Признаться, Сириус давно лелеет мысль о  скорейшей смерти нелюбимого родственника. Но, извольте, оставить Нарциссу без ожидаемой помощи, в наше время приравнивается к преступлению.
Блэк что-то невразумительно, но явно недовольно ворчит себе под нос, с грубого толчка раскрывая дверь и на ходу трансгрессируя в указанное для встречи место. С недавних пор он туманно понимает, что его связывает с Блэками, кроме треклятой фамилии и чистоты крови, что по его мнению нет необходимости брать в счет.
Ступая по бревенчатому полу незнакомого места, Сириус многозначительно оглядывается, иногда задерживая взгляд на порванных занавесках, ободранной мебели и грязным осколкам на дырявом ковре Однако, беря во внимание его некоторую распущенность и чувства вседозволенности, нет нужды кого-либо теребить - всё равно не заметят отсутствия, чего скрывать, идиота. 
На фоне всего этого развала промелькает чья-то миловидная фигура, которой не удалось скрыть осветленные волосы, без сомнения, принадлежавшие Нарциссе. Он прищуривается и уверенно ступает за девушкой, а как только заворачивает за угол, чувствует не хилый удар в грудь, вероятно, случайный. - Нарцисса, - тут же среагировал Сириус, стараясь не подавать признаки неприятной легкой боли. Чёртовы рефлексы, увидел сестру - поздоровайся, а то полупит.
Не виделись они, надо сказать, давненько.

По инициативе Нарциссы они перешли в другую, более освещенную комнату, где едва Сириус успел раскрыть рот, как теперь уже женщина тотчас начала разъяснять всю суть сложившейся ситуации, будто бы всем своим видом говоря "Даме слово, юноша". Взглянуть на миссис Малфой он успел только мельком и то кое-как в кромешной тьме, а сейчас Блэк стоит к ней спиной, дабы та не смогла прочесть по его лицу придирчивое расположение к повседневной проблеме с горьким названием Регулус Блэк. Не так уж и давно Сир пообещал себе, что не станет лезть в дела "семьи", особенно, если это касается недальновидных родственничков.
- Нарцисса, я всегда готов тебе помочь. Но скажи, какое мне, по-твоему, дело, что сталось с этим кретином? - понятие "аристократ" к нему уже давно не относится, так что он волен говорить всё, что вздумается, в отличие от сестры, которая, наверное, даже в одиночестве не позволяет себе дурного слова, это же фу-фу-фу как отвратительно. - Регулус Арктурус Блэк, - с усмешкой в голосе протягивает слоги Бродяга, продолжая: - Любимчик матери, что на старости лет совершенно чокнулась от своей слепой любви. Попроси помощи у неё, ручаюсь, она своим скверным характером поднимет весь магический мир на ноги и все с превеликим удовольствием ринуться на поиски "золотого юнца", - когда тема плавно перетекает в рассуждение о его семье, Сириус Блэк готов говорить часами, однако, с резкого разворота, его останавливает Нарцисса, что совершает характерные движения ладонью в области живота. Гнев вмиг сменился на милость, а на лице заиграло нечто наподобие улыбки.
- Наследничка ждем? - он почему-то заранее был убежден, что это будет мальчик. Сестра всегда хотела мальчика. Он медленно подходит к креслу, в котором удобно расположилась миссис Малфой, после приседает рядом и только-только понимает, что, отрекаясь от своего рода, он разорвал связи не только с большей половиной родни, но и с ней - сестрой, к которой он по меньшей мере проявлял терпимость. Ведь он о ней за прошедшие 3 года ничего не слышал. Да даже на свадьбе не был. Хорош брат.
Взгляд как-то невольно встретился с ясно голубыми  глазами, из-за чего пришлось подняться, дабы ещё более не чувствовать угрызений совести, которая до этого момента почему-то крепко спала.
Нарцисса продолжила "занимательный" разговор о нелюбимом брате, из-за чего начала постепенно выбивать Блэка из колеи. В последнее время он часто злится, по пустякам раздражается, да и вообще ведет себя не так, как всегда. То ли Орден сыграл в этом ключевую роль, то ли постоянная смена обстановки. Однако Сириус понимает, что срываться на сестру в положении - гиблое дело.
Когда же прерванная радостной новостью тема была продолжена, Блэк начал отступать назад, к потрепанному комоду на котором находились старые упавшие фигурки, видимо, маглов, что как бы случайно заинтересовали Бродягу. - Ты уверена,что получишь от меня предполагаемую помощь, сестрёнка? - бесцеремонно вставил свои пять копеек между словами Нарциссы, после чего поджал губы в тонкую полоску, стараясь не думать о представленной просьбе. Однако последняя  реплика сестрицы окончательно порвала нить его самообладания. - Он мне никакой не брат, - из его уст это прозвучало грубо и жёстко, словно Нарцисса выдала нечто оскорбительное. Кого-кого, а Регулуса он уже давно за брата не считает, как и Беллатрису, которую  вообще трудно назвать родственником по крови, как и мамашу, что матерью для него никогда не была.
Он тяжело выдыхает, вновь разворачивается и тихо, едва различимо просит прощения, уже ощущая на себе не принимающий взгляд сестры. Как бы он не хотел ей помочь, на уме будет вседа вертеться одно: Разбирайтесь с этим дерьмом сами, я вам не помощник.

Он смотрит на Нарциссу стеклянным взглядом, скрывая ту благодарность, которую он испытывает по отношению к единственной из Блэков, кто даже несмотря на его отречение, всё равно продолжает видеть в Сириусе что-то родное. Но он не хочет этого показывать, потому что он Блэк, потому что эта черта - характерная для его рода, потому что фамилия предательски говорит сама за себя, напоминая Бродяге, что Блэк всегда останется Блэком, какие бы решение он не принимал. Это, как говорится, у него в крови. "Голубой" крови. Лучше бы он был обладателем грязной.
Видно, миссис Малфой разочарована в своем брате, ещё бы, после всего, что он наговорил. Но юноша не торопится возвращать всё на свои места, ему и так хорошо. Он так и не научился думать о ком-то, кроме себя. Такого "любимого и неповторимого".
Очень трудно совмещать нечто радостное  с решением достаточно серьезной проблемы, а потому он впал в замешательство: уместно ли сейчас продолжать растягивать поздравления о скорейшем прибавлении в семействе Малфоев или же довести затянутый разговор, который, что совершенно не странно, был посвящен Регулусу, до логического завершения. Точно, Регулус. Что там сестрёнка говорила?
- По-твоему я виновен в его проступках? - не верящим тоном отзывается Сириус, стараясь как можно сильнее унять вновь нарастающий пыл и хотя бы раз показать себя не впадающим из крайности в крайность разумным человеком. Он поражается, как Нарциссе в её то прошлом семействе удалось сохранить всю её человечность. Вальбурга то умело владеет даром убеждения. - Как ты можешь нас сравнивать, Нарцисса? Какую он выбрал сторону, а? Сомневаюсь, что этот недоносок выступил за права маглов и в метро бесплатно отдавал ромашку каждому прошедшему, - его лицо исказилось при одной мысли, что Регулус может из себя представлять нечто такое. - Если ты не заметила, то я сторонился каждого из... Семьи. В том числе и его. И действительно, как- то я упустил тот момент, когда он бегал за мной с автографом, - мрачно парирует Сириус, принимая неожиданные обороты. Эта встреча должна была пройти как встреча дальних родственников, что так счастливы видеть дуг дуга после многих лет разлуки. Но это вновь обратилось в выяснение отношений, кто прав, кто виноват. Он больше не может бороться и спорить, хотя бы потому, что его всё равно никто не слушает.
Он не мог не пропустить момент, когда Нарцисса едва ли удержалась на ногах благодаря ощутимому толчку будущего  отпрыска. А оттого у него в животе сжался неприятный комок, состоящий из стыда и сожаления. Это он заставляет "мамочку" нервничать. Это он стал обузой для семейства, "предателем". Но  в чём-то он действительно виноват.
Бродяга не признает поражений, даже очевидных. Он предпочтет скрыть неудачу за маской огромного самомнения, чем сказать, что из ситуации он не вышел победителем. Он будет упрямиться, пока кто-то (тонкий намек на Цисси) не настучит чем-то тяжелым и металлическим по его голове, пока не пробудит в нём справедливые чувства, пока не заставит его хотя бы раз признать неправоту. Сириус медленно подходит к сестре, осторожно беря ту за руки и аккуратными движениями поднимая её с потрепанного кресла. Он осматривает её с верху до низу, а после крепко обнимает, как делал это, кажется, ещё в школе.  - Только позволь мне после хорошенько надрать ему задницу, - шепчет Бродяга, окунаясь в светлые волосы сестры.
Теперь необходимо все силы вложить на поиски Блэка-младшего. Только сейчас Сириус осознает, в какое болото он провалился. В тягучее, густое, омерзительное болото. С Регулуса причитается.

Он давит на себя изнутри, пытаясь внести в сознание "правильную" мысль, а что, если ему внезапно взять и вернуться? Сириус морщится и от представления, будто все начнется с начала. С начала  безвыдержные крики его кузины Беллатрикс, крайне неадекватное поведение матери и дом Блэков вновь станет пристанищем для психически больных. И Сириус будет среди них. Бродяга трясет лохматой шевелюрой, медленно отстраняется и смотрит в глубокие глаза сестрицы, которая кажется намного адекватнее и мудрее всего семейства в целом. Он жалеет, что не может зайти в Малфой-мэнор желанным гостем и родственником. Он не сможет пожать руку Люциусу Малфою, выражая свое уважение. Он не сможет ступить по полу дорогого особняка и вальяжно расположиться на новом диване. Ему приходится выбирать заброшенные дома, которые  в любое мгновение могут развалиться. А зачем? Всего-навсего, чтобы повидаться теми, кто на свою голову продолжает видеть в этом оборванце члена своей семьи. С теми, кто предпочитает в разгар войны не видеть все те разрушения, жить в своих же иллюзиях, словно всё как прежде. Вот только Блэк смотрит на себя в зеркало, видит нелепое отражения худющего бродяги и  без доли сомнения принимает себя таким. Он строит из себя мученика, юнца, который по своей же воле распрощался со всем, что было. Но ему так легче. А признавать это - тем более.
- Нарцисса, скажи, ты точно из этой семьи? Природа явно что-то попутала, сделав тебя Блэк. Ты не похожа на них, - уже более сдавленно отвечает юноша, проводя рукой по её щеке.  Спускаясь ниже и останавливаясь на подбородке, он осторожно зажимая его между пальцами и легким движением поднимает её голову, с забавной улыбкой на лице. Нарцисса Блэк - это доброе, абсолютно беззлобное существо, не способное на насилие и жестокость. И за это он любит её, не стыдясь. А оттого, что сестрица знает его прозвище - ещё больше. Сириус улыбается шире, заметно чувствуя в себе облегчение. Однако здесь, в голове, его не покидает мысль, что он не заслуживает такого к тебе отношения. Он срывает на неё злость, показывает раздражение, чрезмерное упрямство, а за это чувствует на своих плечах её голову,  а за спиной - скрепленные между собой руки. Он не заслужил.
- Всё, что захочу, сестрица? - в глазах заплясал недобрый огонек,  оно и ясно: Сириус давно хотел потренироваться в меткости своих ударов. - Ты поосторожнее с такими словами, а  то ведь и голову, глядишь, ему оторву. И тогда миссис Малфой не сможет заглянуть в такие невинные глаза младшего братца. Вот ведь ужас, -состроив гримасу изумления, он на миг даже сам подумал, что будет скучать по самодовольному виду Регулуса. Он и сам поражается, откуда в нем столько ненависти. Однако, если бы не она, Рег остался бы без должного внимания старшего брата. Сириус и сам не заметил, как упустил умилительный момент. Наша Снежная Королева вздумала реветь? - Даже не думай, Малфой, ты знаешь, как я не люблю это, - из него совершенно никакая жилетка. Ему неподвластны слезы девушек и, надо сказать, это едва ли не его очередная фобия.
Замечая нежелание будущего наследника отстраняться, Блэк усмехается, прижимая Нарциссу к себе плотнее. - Я не сомневаюсь в этом. Только, дорогая, научи его сдерживать слюни, а то, чувствую, он в мамку пойдёт, - снова смешок и Сириус уже в предвкушении волшебного пенделя от сестры.