Внешний вид: лиловое трикотажное платье со складами и подплечниками (ну, конечно).
С умеренным любопытством изучая плакат на стене, Петуния едва слышно вздыхает и переводит взгляд на сгорбленную фигуру их семейного врача, порядочного человека, так сказал Вернон. В том, что он порядочен, Петуния не сомневается ни на секунду, она знает, что в таких вопросах может доверять мужу.
Петуния считает, что единственная проблема доктора – это его приклеенная, немного заискивающая улыбка, но право слово, тут же встряхивается она, это такая незначительная мелочь. Гораздо важнее то, каков его облик, вот, на что стоит обратить внимание. Воротник и манжеты рубашки накрахмалены, брюки хорошего покроя, при ходьбе не волочатся по полу, носки ботинок блестят наравне с его удовлетворительной лысиной на макушке. Петуния одобрительно кивает и приподнимает уголки губ в намеке на улыбку, но доктор не замечает этого поощрительного жеста, просматривая какие-то бумаги, и едва слышно бубня себе под нос.
Она осторожно откидывается на стул, упавший на заднюю правую ножку, и чувствует его врезавшуюся спинку куда-то в позвоночник. Петуния пытается найти удобное положение, сутулится, отчего-то не разводя плечи в попытке выпрямится. Доктор кажется ей, вне всякого сомнения, забавным и рвущуюся наружу улыбку все труднее скрыть. Петуния закусывает губу и сосредотачивается на плакате за спиной доктора. Крупными буквами на нем значится: «Ставя во главу - здоровье семьи»* и выше, судя по всему, изображение матери и дочери. Петуния замечает определенное различие между ними, недоумевает, почему никто не мог найти более подходящую модель на роль матери этой девочки?
Звенящую тишину в кабинете нарушает лишь тихий невнятный шепот доктора и поскрипывание подошв его лакированных туфель, пластиковые окна не пропускают ни звука.
Неожиданно он поднимает глаза и расплывается в белозубой улыбке. С фальшивой радостью врач принимается безостановочно говорить. Он поет соловьем о пополнении в семействе, о курсах для беременных о том, что будущей матери (о ком вы говорите, хочется ошарашено воскликнуть Петунии, какой матери) надлежит отправиться в кабинет номер двести двадцать два… Но…
- Погодите… мистер Шустер, о чем идет речь? – перебивает его Петуния, хмуря брови. – Вы посмотрели мои анализы? Я чувствую себя отлично, думаю, Вернон зря переполошился…
О! Еще радостнее восклицает доктор, заставляя её умолкнуть. Она подавляет желание обернуться через плечо, удостовериться, что она в комнате одна. Как же он пропустил самое главное, ведь Петуния не знает самого главного. Шустер довольно смеется, а Петуния сглатывает от дурного предчувствия, ерзая на пластиковом стуле. Все это имеет непосредственное значение к вам, миссис Дурсль, заговорщически говорит он, поблескивая глазами. Открыв рот, Петуния, кажется в попытке оттянуть момент, пытается спросить «Какое же?», «Как же так?», «Вы, наверное, шутите» или «Вы определенно, ошибаетесь», но Шустер громогласно провозглашает. Торжественным тоном он говорит это.
Полную бессмыслицу, так это описывает Петуния, потому это что нелепо. Это - абсурд.
Он говорит ей, вы беременны, миссис Дурсль, в вашей семье скоро появится первенец. И в абсолютно дурацкой манере кивает, подтверждая этим собственные слова.
Расширившимися глазами Петуния наблюдает за Шустером, этой картонной пародией на… Она с отчаянием вцепляется в эту мысль, ища подходящее слово, в попытке отрешиться от правды. Подсознательным жестом, обхватив себя поперек живота, она медленно качает головой из стороны в сторону. На её лице расцветает недоверчивая улыбка, словно доктор только что удачно пошутил. «Но шутка немного затянулась», - отвлеченно думает Петуния.
Эта мысль неотвязно преследует её по пути в бакалейный магазин, на встрече с агентом по недвижимости (излишне доброжелательной), на заправке (сомнительный персонал) и в гостиной в Паучьем Тупике (пыль на каминной полке). Отвлекшись, Петуния рассеяно приветствует Лили, позабыв окинуть ту холодным презрительным взглядом. Её мало беспокоит удивленный взгляд сестры, более того, сосредоточиться на такой мелочи кажется ей явно не по силам. Машинально взяв разделочную доску (все еще деревянная, Боже мой, рассадник бактерий, как непрактично), она поудобнее перехватывает нож и принимается разрезать хлеб. Один, два, три. Это просто.
Петуния на секунду переводит взгляд на блестящее обручальное кольцо, не к месту вспомнив о том, как его пришлось отдавать ювелиру - кольцо оказалось слишком широким. Раз, и Петуния шипит от боли, со стуком положив нож на столешницу. Шокировано поднимает руку – она умудрилась порезаться. Её неожиданно злит это, злит и другое. Утренняя тошнота, неуместная жалоба Вернону (в этот единственный миг она почувствовала себя такой слабой), треклятый прием у доктора Шустера и, в конце концов, эта вынужденная поездка сюда! В носу начинает щипать.
Сжав зубы, Петуния пытается успокоиться, прерывисто вдыхая в легкие воздух. Повернувшись к раковине, она замечает застывшую в дверном проеме Лили.
Секунду постояв, Петуния отворачивается и дергает кран левой рукой, краем глаза следя за сестрой.
* вольной перевод, в оригинале "Putting Your Family's Health First".
Отредактировано Petunia Dursley (2012-10-25 19:43:00)
